Кокардас и Паспуаль
Шрифт:
Дело в том, что хитрая кабатчица смекнула: совсем неплохо иметь у себя в заведении неподдельную скромницу – от этого публике только любопытней. И она решила хорошенько следить, чтобы никто раньше времени не вырвал этот росток невинности, чудом пробившийся среди терниев порока. Это было так странно: Подстилка, охраняющая чужую добродетель!
За несколько вечеров в «Клоповнике» Матюрина много узнала, многому поразилась, но решила закрыть глаза и заткнуть уши. «Пусть себе делают, что хотят» – думала она про новых подруг. – У нас в Ко одни нравы, а у них,
Пока другие любезничали, напивались, дрались, выкидывали пьяных гостей на улицу, нормандка делала свое дело, не обращая внимания ни на лесть, ни на ругань, а при случае умела постоять за себя. В конце концов, все грабители, разбойники и бретеры – завсегдатаи этого заведения – тоже привыкли к ней и поняли, что у нее в этой клоаке особое положение.
Так прошло месяца три. В «Клоповник» явились Кокардас и Паспуаль.
То ли Матюрина поняла, что брат Амабль – ее земляк, то ли он показался ей добрее и скромнее прочих – только он ей понравился. Она ничего от него не хотела, да и маленький учитель фехтования вовсе не пытался ее соблазнить…
А впрочем – кто знает? Быть может, он обладал даром одушевлять статуи, невольно заражая их любовным током, который струился в нем самом? Быть может, его неугасимый пламень воспламенял и тех, в ком никогда не рождалось даже искры? Странные дела случаются на свете…
Как бы там ни было, Матюрина, к собственному изумлению, впервые в жизни подарила ласковый взгляд мужчине… который этого, впрочем, даже не заметил: Паспуаль был весь поглощен прелестями Подстилки.
Девушка знала, как ревнива ее хозяйка: если уж она кого выберет, поперек дороги ей лучше не становиться.
Итак, Матюрина благоразумно не давала проявиться невольно охватившему ее чувству, и была, по обыкновению, скромна. Глядя на нее, никто бы и не подумал, какая ревность снедает служанку при виде хозяйки, ласкающей Паспуаля!
Она уже хорошо знала нравы и обычаи этого дома и понимала, что именно задумала кабатчица. Сердце у нее кровью обливалось при мысли, что Паспуаля потихоньку обдерут как липку и с позором выставят за дверь.
Однако женское чутье подсказало нормандке, что Ив де Жюган и Пинто тоже не без задней мысли трутся вокруг двух приятелей. акануне вечером Жюган несколько раз выходил из дома, теперь он пошел якобы за бутылкой… Короче, Матюрина сразу поняла, что тут какая-то хитрость. лужанка насторожилась. Тайком вышла она вслед за бретонцем и направилась к трактиру «Лопни-Брюхо».
Самая простодушная женщина может, если только захочет, перехитрить кого угодно. Так что Матюрине не стоило большого труда пробраться вдоль стен и подслушать весь разговор Жюгана с Готье Жандри.
Прознав о планах двух юных негодяев, Матюрина лишилась покоя: все думала, что бы такое предпринять и как бы разрушить их происки… Вскоре служанка поняла, что ей надо немедленно предупредить Кокардаса с Пастпуалем, но как это устроить? Нормандец ведь так и прилип к Подстилке!.. С другой стороны, надо было, чтобы Жюган с Пинто ничего не заметили. Матюрине мог помочь только счастливый случай.
Игра началась.
Молодые люди раз за разом наполняли стакан Кокардаса, а тот столь же добросовестно его осушал – впрочем, не подавая признаков опьянения. Матюрина поняла, что гасконца хотят напоить, и обрадовалась этому обстоятельству. Как ни больно ей было думать, что произойдет, если Паспуаль заночует в харчевне, она все же решила, что на темной улице приятелям нынче лучше не появляться.
Часы текли за часами. Кошельки наших друзей быстро тощали, а кошелек Подстилки наполнялся. Несколько случайных экю перепало и Жюгану с приятелем. Но проигравшие не отчаивались: Кокардас жаждал только вина, а Паспуаль рад был отдать любые деньги за нежный взгляд. Итак, все остались довольны.
Служанкам делать было нечего. Иные из них уже храпели по лавкам в самых вольных позах.
– А ну, всем спать наверх! – стукнула кулаком по столу хозяйка. – Пускай только одна останется на всякий случай. Вот ты, Матюрина, вроде спать не хочешь?
– Я с радостью останусь, – отвечала Матюрина, и это была чистая правда.
– Вот и хорошо, дочка. А то проспишь лучшие годы. – И хозяйка обратилась к Паспуалю: – Посмотри-ка на нее, сладкий мой: она с нами живет, и до сих пор дружка не завела!
– Неужели? – удивился нормандец. – Но ведь женщины созданы для любви… а у этой девушки, кажется, все есть, чтобы пить эту чашу полной мерой!
– Что уж тут поделать, родной, – такова она. Какой ты ни есть соблазнитель, а к ней лучше не суйся.
– Черт возьми, из какого же теста таких делают?
– Я не знаю, и ты лучше не пытайся узнать… а попытаешься, так я тебя отколочу. Я делиться ни с кем не люблю, так и знай!
– За ним глаз да глаз, красавица, – пробурчал гасконец, на миг оторвавшись от кружки. – Не ровен час вспыхнет, как сухой хворост!
Матюрина выслушала весь этот разговор, отвернувшись так, чтобы Паспуаль, а пуще всего Подстилка не заметили, как она зарделась…
Главное, ей удалось остаться в зале, и теперь что бы ни случилось – она успеет вмешаться. Ей даже казалось, что ничто теперь не помешает ей задержать двух друзей до утра, а если Жюган с Пинто все-таки попытаются вытащить их на улицу – Матюрина сразу даст понять, что им туда ходить не следует.
Она спокойно уселась в уголок и принялась штопать чулки, лишь изредка украдкой взглядывая на неотразимого Паспуаля.
XII
ЛОВУШКА
Вдруг случилось нечто, чего Матюрина никак не ожидала.
Обыкновенно хозяйка «Клоповника» пила наравне с самыми крепкими из своих посетителей, но хмель ее не брал. Горе тому, кто попробовал бы у нее улизнуть, не расплатившись!
Вот и на этот раз все шло как обычно. Кокардас и не думал вызывать хозяйку на грандиозный поединок, подобный тому, что состоялся некогда между горбуном и Шаверни. Выпили они немало, но для них это было, как слону дробина.