Коко
Шрифт:
Для этого практически не понадобилось усилия. Перед Майклом было лицо мальчика лет девяти-десяти. Пул позволил трупу опуститься обратно на пол.
– Но где же все-таки граната? – спросил он сам себя совершенно спокойным, нормальным голосом. Он перевернул одним ударом некое подобие туалетного столика, с которого посыпались булавки, гребенки и пара солнечных очков. Он перевернул все, что было в сарае, – циновки, жестяные кружки, соломенные корзины, несколько старых фотографий. Майкл понимал, что просто пытается отвлечь себя чем-то, чтобы как можно дальше отодвинуть момент, когда неизбежно придется признаться себе в том, что он натворил. Гранаты нигде не было. Секунду Майкл стоял неподвижно.
Пул наклонился и поднял тело мальчика. Весил труп немногим больше собачьего. Майкл повернулся и побрел сквозь дым к выходу из сарая. Когда он вышел, вопли стариков-вьетнамцев вновь ударили в уши.
Андерхилл удивленно поднял глаза, когда увидел Пула, идущего ему навстречу с мертвым мальчишкой на руках, но ничего не сказал. Женщина с перекошенным от горя лицом вскочила на ноги и протянула руки к Пулу. Он передал ей мертвого ребенка. Прижимая к себе труп, женщина вернулась обратно в круг.
Затем над деревней появились внезапно несколько “фантомов”, заглушив своим ревом треск пожара и человеческие крики. Старики вновь вжались в землю, огромные самолеты пролетели над деревней и развернулись в воздухе. Лес слева от пещеры превратился в один огромный огненный шар. Звук при этом был такой, как будто заработали разом тысячи ветряных мельниц.
– Я убил мальчика, – сказал сам себе Пул.
В следующее мгновение Майкл осознал, что ему абсолютно ничего не будет за то, что он сделал. Лейтенант Биверс размозжил о дерево голову маленькой девочки. Спитални сжег детей, которые прятались в канаве. Если только весь их отряд не отдадут под трибунал, Майклу ничего не грозит. Все это было слишком ужасно. Никаких последствий. То, что произошло, происходило вечно, на любой войне. Все, что окружало Пула, – горящие сараи, клубящийся дым, земля под сапогами, сбившиеся в кучу старики и старухи, – на какую-то секунду показалось ему абсолютно нереальным. Он чувствовал себя так, будто мог оторваться от земли и взлететь, если бы захотел.
Но он решил не взлетать. Это было серьезно. После того, как ты сделал такое, становишься как Элвис. Взлетев, не можешь быть уверен, что сможешь опуститься обратно.
Майкл поглядел налево и с удивлением обнаружил, что большинство его товарищей стоят на краю деревни и смотрят, как горит лес. Когда же они успели отойти от сараев? Майклу вдруг показалось, что они попали в какую-то дыру во времени, иррациональное пространство, зону блокировки, где все внезапно меняет свои места, а он не видит и не знает об этом. Теперь ему отчетливее представлялось нереальность происходящего – горящий лес был всего лишь картинкой на огромном экране, а горящие сараи – местом действия фильма, местом, где жили люди, задействованные в сюжете. Это был плохой, страшный сюжет, но если пересказать его весь, картинка растает и зло испарится. Совсем. Как будто ничего никогда не было. Так будет гораздо лучше – будто всю эту историю засунули миру в задницу и все пропало. И надо, конечно, полетать, пока есть такая возможность, потому что, в сущности, абсолютно неважно, вернется он на землю или нет, потому что это ведь не было реальным миром – это просто кино. И то, что они видят сейчас, это только способ избавиться от навязчивого сюжета, прокрутив его обратно. Вот сейчас исчезнет деревня.
Теперь Пулу хорошо виден был уродливый багрово-серый холм. В основании холма, как складка на камне, виднелся вход в пещеру.
– Все вон там, – услышал Майкл голос лейтенанта Биверса.
3
Пул чуть не закричал, когда увидел, как М.О.Денглер вслед за лейтенантом побежал к пещере. Лейтенанта Биверса больше, чем кого бы то ни было, требовалось
Майклу хотелось закричать, предупредить Денглера, чтобы тот не следовал за Гарри Биверсом, не становился его прикрытием. Затем он увидел, что Виктор Спитални бежит вслед за лейтенантом и Денглером. Сегодня Спитални был солдатом. Он был раскален докрасна и непременно хотел попасть в пещеру вместе с Денглером и лейтенантом.
Пумо выкрикнул имя Спитални, но тот только повернул голову в его сторону, продолжая бежать. Майкл подумал, что Спитални, бегущий с повернутой головой, напоминает ему изображение на гравюре. Наконец все трое исчезли в пещере.
Пул повернулся в сторону деревни и увидел, что к нему пробирается сквозь дым Тим Андерхилл. Оба они слышали звуки выстрелов, раздававшиеся из пещеры. Потом они оборвались так неожиданно, будто их и не было вовсе. Сзади раздался треск и грохот рушащегося сарая. Жители Я-Тук продолжали пронзительно выть. Из пещеры вновь послышались выстрелы. Стреляли очередями из М-16. Майкл вышел наконец из своего оцепенения и побежал сквозь дым в сторону пещеры. Краем глаза он видел, что один из стариков, должно быть главный в этой деревне, встал посреди круга. Он держал в руках обгорелый кусочек бумаги и что-то кричал высоким пронзительным голосом. Кусты слева от деревни все еще горели, время от времени ветер вздымал снопы искр. В некоторых местах горела даже сама земля. Деревья догорали и рассыпались, как сигаретный пепел. Облако дыма заслонило от Майкла вход в пещеру, и, когда Пул подбежал наконец к отверстию, из-за висящего неподвижно дыма он услышал нечеловеческие крики.
Через секунду из пещеры пулей вылетел Виктор Спитални. Лицо его было ярко-красным, а кричал Спитални так, будто его только что пытали. Он скорее не бежал, а выделывал какие-то безумные прыжки, будто человек, через которого пропустили несколько разрядов электрического тока. Наверное, он был ранен, но крови видно не было. Он бормотал что-то непонятное, что постепенно сложилось в фразу:
– Убейте их...
Затем он свалился прямо в пепел недалеко от пещеры. Он начал кататься по земле, явно не владея своим телом настолько, чтобы подняться на ноги. Пул быстро вынул из рюкзака плащ-палатку и наклонился над Спитални, чтобы закатать его в брезент. Все лицо и шея Спитални были в красных пятнах, припухшие глаза крепко зажмурены.
– Осы, – кричал Спитални. – Меня всего облепили. Майклу видно было, как у сараев все жители деревни пристально смотрят в их сторону, пытаясь понять, что происходит.
Пул спросил Спитални о Денглере и лейтенанте, но тот продолжал вздрагивать и твердить свое. Спэнки Барредж присел рядом с ними на корточки, перевернул запеленатого в плащ-палатку Спитални на живот и начал лупить его по спине. Затем он рассмеялся.
– Да здесь нет никого кроме тебя, дурака!
– Загляни внутрь и сосчитай, сколько там убитых ос, – настаивал на своем Спитални.
Пул встал, как только увидел Денглера, выбирающегося из пещеры. Тот выглядел еще бледнее, чем до этого, лицо его, покрытое грязью, было почти серым. Ружье болталось в безвольно висящей правой руке, а глаза были затуманены то ли шоком, то ли зверской усталостью.
– Коко, – произнес Денглер, и все переглянулись.
– Что? – переспросил Пул. – Что случилось?
– Ничего.
– Ты убил Элвиса? – спросил Спэнки Барредж.
– Ничего не случилось, – сказал Денглер. Он сделал несколько шагов вперед, поднимая сапогами пепел и искры, затем посмотрел через выжженное пространство на стариков-вьетнамцев, которые стояли среди того, что было когда-то их деревней, и смотрели прямо на него.