Коко
Шрифт:
– Извините, я должен отлучиться, – сказал Биверс. Уолтер Пумо откинулся на спинку стула и проводил Гарри глазами. Обоим было слышно, что Гарри свернул налево, в сторону гостиной.
– Тино не очень любил этого парня, – сказал старик.
Майкл улыбнулся.
– Он любил тебя, доктор. Можно мне звать тебя Майкл?
– Сделайте одолжение.
– Сегодня утром полиция арестовала человека – Мэрфи сообщил мне об этом сразу, как приехал. Его еще не опознали, но полицейские считают, что это тот самый, который убил моего мальчика.
После того, как Майкл и мистер Пумо покинули “офис” и вернулись в гостиную, старика окружили,
Гарри Биверс схватил Майкла за руку и увлек его к выходу. Он явно с трудом скрывал что-то весьма неприятное.
– Все ужасно, Майкл, – зашипел Гарри ему в ухо. – Они поймали его. Он признался.
Через синее в полосочку плечо Гарри Майклу видно было, как лейтенант Мэрфи пытается пробраться в их сторону.
– Спитални? – спросил он.
– А кого же еще, мать его!
Лейтенант Мэрфи подошел уже достаточно близко, чтобы бросить на друзей почти что заговорщический взгляд, который, видимо, следовало расценивать как приказ держать язык за зубами.
– Успокойся, – сказал Майкл.
Огромный полицейский очутился наконец рядом с ними.
– Хотел сообщить вам приятную новость, – сказал он Майклу. – Если только это еще не успел сделать мистер Биверс.
– Я ничего не говорил, – сказал Гарри. Мэрфи снисходительно поглядел на него.
– Сегодня утром мы получили то, что, по крайней мере, выглядит как признание. Я не видел подозреваемого, потому что был уже на пути сюда, когда его арестовали совсем по другому обвинению. Во время допроса он признался.
– А что это за другое обвинение? И как его зовут?
– Парень, как я понял, не совсем в себе. И настоящего имени он не назвал. Я надеюсь, что вы двое захотите взглянуть на него.
– А почему вы этого хотите? – спросил Биверс. – Ведь он же уже признался.
– Что ж, скажу. Я думаю, вы могли знать его во Вьетнаме. Возможно, он даже не помнит своего настоящего имени. А мне хотелось бы быть уверенным в том, кто передо мной, и хотелось бы, чтобы вы мне помогли.
Пул и Биверс согласились явиться для опознания в один из участков Гринвич Виллидж в следующий понедельник.
– Мы арестовали его по ряду обвинений – преднамеренное убийство, разбойное нападение с целью убийства, ношение оружия. История немного странная. Этот тип проник в кинотеатр на Таймз-сквер, когда там показывали “Игры кровососов” или еще какой-то шедевр вроде этого.
Он выхватил нож и стал практически отпиливать голову какого-то парня, которого угораздило держать руку между ног. Справившись с этой задачей, он принялся за тех, кто сидел впереди. А люди даже не замечали, что сидящим за ними одному за другим перерезали горло. Наконец поднялся шум, который услышал вышибала. Он бросился на убийцу и получил рану в легкое. В этот момент наш героя разразился речью о том, что он достаточно долго терпел всех грешников этого мира, но теперь собирается навести порядок. И начать решил с Сорок второй улицы.
К ним подошли Конор Линклейтер и Грейс-младшая, чтобы послушать историю, которую рассказывает лейтенант. Девушка успела целиком и полностью завладеть рукой Конора.
– Представьте себе держащегося за живот вышибалу, истекающего кровью парня с перерезанным горлом, двух человек с менее серьезными ранениями и весь кинотеатр, вопящий от ужаса.
Мэрфи
– В конце концов ему пришлось выбежать в фойе. К тому времени кто-то уже успел позвонить нам, и четверо патрульных повязали его прямо у аппарата с попкорном. Его отвели в участок и взяли показания примерно у дюжины свидетелей. Самое забавное, что как только мы привели парня в участок, он тут же успокоился. Сказал, что не хотел причинять столько хлопот. Просто его кое-что беспокоило последнее время, и он не выдержал. Он надеется, что его не продержат тут долго, поскольку ему нужно сделать много важных вещей по заданию самого Господа Бога. Когда мы оформили документы и сообщили ему, что придется задержаться на некоторое время, парень сказал, что нам еще, кстати, наверное важно будет узнать, что он убил человека по имени Пумо на прошлой неделе, в квартирке на антресолях над рестораном на Гранд-стрит.
Конор посмотрел себе под ноги и покачал головой. Биверс покусывал губы и недовольно моргал.
– Этот человек довольно подробно описывает интерьер квартиры, но есть несколько пунктов, которые не вполне нас удовлетворили. Поэтому после опознания хотелось бы обсудить кое-что с вами тремя.
Когда Мэрфи отошел от друзей, его место заняла появившаяся из столовой Джуди.
– Говорили с лейтенантом? – спросила она. – Тут все судачат о том, что он якобы уже поймал убийцу Пумо.
– Похоже, что да, – сказал Майкл. Он рассказал жене о том, что их попросили присутствовать на опознании.
4
Все воскресенье Пулы вели себя друг с другом натянуто-вежливо, так что человек посторонний, глядя на них, подумал бы, что перед ним не очень дружелюбные, едва знакомые друг с другом люди. Это был первый день с момента возвращения Майкла из Бангкока, который они целиком провели вместе, и они как никогда чувствовали, какой непрочной, едва толще яичной скорлупы, была их близость друг другу. Майкл видел, что Джуди хочет “предать прошлое забвению”, что означало для них двоих продолжение той жизни, которую супруги вели последние четыре года, со дня смерти их сына. Если он сможет простить ее неверность – простить, так и не коснувшись этой темы вслух, – то и она будет делать вид, что ничего такого не было.
Утром Джуди принесла мужу в постель номер “Таймс” и чашку горячего кофе. Сделала она это из чувства долга, но Майкл, как ни странно, ощущал груз ответственности гораздо больше, чем Джуди. Он пил кофе и лениво листал страницы журнала, а Джуди сидела рядом на постели и жизнерадостно сообщала ему обо всем, что произошло за последние несколько недель в ее школе. Вот она, обычная жизнь, казалось, говорило ее лицо. Вот так мы и живем, разве ты не помнишь? И разве это не замечательно?
Они вдвоем ползли через этот долгий день – ели ленч в отеле “Генерал Вашингтон”, потом долго гуляли по окрестностям между пустых бурых газонов, на которых то здесь, то там мелькали таблички “Продается”, мимо новых домов, напоминавших диковинные фантазии из стекла и бетона. Супруги закончили свою прогулку возле утиного пруда посреди Тарлоу-парка. Утки плавали парочками, и каждый зеленоголовый селезень бдительно отгонял других, пытавшихся приблизиться к его серенькой подружке. Майкл сидел на скамейке возле пруда. На секунду ему захотелось опять оказаться в Сингапуре.