Коко
Шрифт:
– Я знаю, где ты, – продолжал он. – Ты под столом. Я мог бы сейчас присесть на корточки и выволочь тебя оттуда. Но я не хочу этого делать. Я даю тебе шанс подойти самой. Как только ты покажешься, сможешь уйти. Ты видишь, гце я сейчас. В дальнем углу комнаты. Обещаю тебе, что никуда отсюда не двинусь. Я хочу видеть твое лицо, хочу познакомиться с тобой.
Мэгги увидела, что мужчина перемещает в руке нож, так что теперь лезвие было между большим и указательным пальцем, а рукоятка внизу.
– Это все слон, – сказал он. – В мире не существует справедливости. Это – выдумка человечества. Мир ненавидит возмездие, возмездие запрещено, проклято, там, где кончается возмездие, начинается любовь. Я сейчас открою тебе одну тайну: я – человек горя, я любил Пумо-Пуму.
Мэгги очень медленно и осторожно попятилась назад. Оказавшись
– В эту минуту или следующую мы все равно окажемся лицом к лицу. Минутой позже, минутой раньше...
Мужчина стоял теперь футах в пяти от Мэгги, готовый в любой момент кинуть нож ей в спину. Мэгги сняла горшок с подставки, мгновенно выпрямилась и подняла над головой. Мужчина взглянул на нее через плечо, начиная понимать, в чем дело, и Мэгги дрожащими руками, рыдая от страха, швырнула горшок. Она кинула не очень метко, но мужчину подвела его собственная реакция: заметавшись в темноте, он будто бы сам подставил голову под тяжелый горшок. Послышался звук удара, вслед за которым горшок раскололся о пол, а убийца Пумо рухнул на кофейный столик, расколов его надвое, как кусок льда.
Мэгги прыгнула с платформы и успела пробежать к двери, прежде чем мужчина сообразил, что произошло, и успел подняться из осколков. Мэгги распахнула дверь и опрометью кинулась по лестнице. Как будто на спине у девушки были глаза, она ясно видела огромную тень появившуюся на пороге. Мэгги почти что летела с лестницы, но ей казалось, что она движется ужасающе медленно, как будто в замедленном темпе. Должно быть, убийца уронил свой нож, потому что он все не кидал его. Мэгги выбежала через входную дверь, слыша, как гремят на лестнице его шаги.
Она опять летела – на сей раз к свету, к шуму, к людям. Девушка совершенно не замечала холода. Добежав до угла Вест Бродвей, Мэгги решилась наконец обернуться. То, что она увидела за собой, показалось девушке таким же неестественным, декоративным, как действие на театральной сцене. Дверь квартиры Пумо была распахнута настежь, и выбивавшийся оттуда свет сливался с тусклым уличным освещением. Несколько человек, идущих по улице, оборачивались и глядели вслед бегущей Мэгги. И посреди сутолоки Гранд-стрит скользила, приближаясь к Мэгги, используя людей, как прикрытие, зловещая черная тень, невидимая больше никому. Мэгги повернулась, вдохнула всей грудью морозный воздух и побежала дальше.
Мэгги пробежала примерно квартал, руки и ноги ее дергались туда-сюда, как у марионетки.
– Беги ко мне, птичка, – прокричал чернокожий верзила, когда она пробегала мимо. Видимо ужас, только что испытанный Мэгги, не отразился на выражении ее лица. Платье мешало Мэгги бежать, она выбивалась из сил и уже слышала, ясно слышала за спиной шаги своего преследователя. Убийца настигал ее.
Метро было примерно в квартале от Мэгги. Мэгги обливалась потом, у нее перехватывало дыхание, но локти и колени по-прежнему равномерно мелькали в воздухе. Подростки, по-прежнему толпившиеся рядом со станцией, просто сошли с ума, увидев бегущую Мэгги.
– Косоглазая!!! – вопили они.
– Ты вернулась, девочка моя.
Один из парней с улыбкой от уха до уха, прыгая перед ней, жестами приглашал подбежать поближе. На груди его болтались золотая цепь, на которой висела табличка с именем, написанным крупными буквами. Мэгги что-то орала, подростки начали смыкать круг но, увидев выражение лица девушки, немедленно расступились.
– Убийца! – кричала она. – Остановите его.
Через несколько секунд Мэгги уже летела над ступеньками станции, как будто гравитация существовала не для нее. Сверху слышны были крики и что-то похожее на звук падающего тела. Не добежав немного до конца ступенек, Мэгги услышала звук приближающегося поезда. На станции было примерно человек пятнадцать и столько же на самой платформе. Сверху все еще слышались голоса. Поезд остановился справа от Мэгги, двери открылись. Сверху все еще слышались голоса. Мэгги продолжала протискиваться сквозь толпу и, когда оказалась у турникета, сделала вид, что опускает жетон,
Мэгги без сил опустилась на сиденье. Ее всю трясло. – Он убил его, – вслух произнесла Мэгги. Когда она повторила эту фразу, несколько человек, сидевших рядом, встали и перешли в другой конец вагона. Мэгги казалось, что то, что убило ее любовника и преследовало ее до станции, было не человеком, а какой-то сверхъестественной силой, ухмыляющимся злом, которое может изменять очертания и становиться невидимым. Единственным доказательством его телесной сущности был звук от удара горшка о голову убийцы и то, как он повалился на кофейный столик. Мэгги затошнило. Она отказывалась верить в то, что произошло. Теперь Мэгги плакала, вытирая глаза тыльной стороной ладони. Она нагнулась и посмотрела на ноги. Туфли не были испачканы кровью, даже подошвы остались чистыми. Мэгги снова передернуло. Она так и проревела всю дорогу. Слезы катились по лицу Мэгги, когда она пересаживалась с поезда на поезд. Она чувствовала себя, как побитая собака, возвращающаяся домой. Иногда она принималась рыдать в голос: ей казалось, что она заметила вновь тень сумасшедшего убийцы, молча двигающуюся между людьми, стоящими на эскалаторе, но затем люди расступались и тень таяла.
На Сто двадцать пятой улице она сбежала вниз по ступенькам, обняв себя руками за плечи, чтобы было теплей. Ей казалось, что слезы замерзают на щеках и лицо постепенно превращается в ледяную маску.
Она распахнула двери церкви Генерала и вошла внутрь, стараясь ступать как можно тише. Ее окутало тепло и запах горящих свечей. Мэгги чуть не упала в обморок. Паства Генерала чинно сидела на своих местах. Мэгги стояла в задней части церкви, дрожа и не зная, что делать дальше. Теперь, когда она была уже здесь, Мэгги уже ничего не понимала, она даже не была уверена в том, что заставило ее вновь вернуться в церковь. Слезы катились по лицу девушки. Генерал наконец увидел ее и приподнял одну бровь с добродушно-вопросительным выражением лица. Во взгляде его однако промелькнула тревога. “Он ведь не знает, – подумала Мэгги, трясясь и продолжая молча плакать. – Как он может не знать?” Затем Мэгги поняла, что Тино Пумо так и сидит до сих пор мертвый в своей квартире, и никто, кроме нее и убийцы, об этом не знает. Ей придется позвонить в полицию.
9
Ничего не зная об этих событиях, которые в скором времени заставят его вернуться в Нью-Йорк, Майкл Пул уже второй раз за сегодняшний день свернул на Бэнг Люк, улицу, на которой находился цветочный рынок и жилище Тима Андерхилла, к северу, в сторону Чероен Кранг-роуд. Было примерно полпервого ночи, но улица была заполнена еще больше, чем обычно, и в любых других обстоятельствах любой нормальный пешеход предпочел бы подойти к обочине и остановить такси, даже такой неутомимый пешеход, как Майкл Пул. Было все еще очень жарко, до отеля – не меньше двух-трех миль, да и вообще Бангкок не был городом для прогулок пешком. Но обстоятельства никак нельзя было считать обычными, к тому же доктор Пул не имел привычки пользоваться машиной по пути домой, в постель. Сейчас он торопился оказаться в постели меньше, чем когда-либо: Майкл знал, что не заснет. Он провел больше семи часов с Тимоти Андерхиллом, и теперь ему требовалось время, чтобы подумать, и ничуть не меньше требовалось просто пройтись, стараясь не думать ни о чем. По обычной системе отчета ничего особенного за последние семь часов не произошло: двое мужчин разговаривали за выпивкой на террасе, затем, не прерывая разговора, они воспользовались рак-таком и перебрались в ресторан “Золотой Дракон” на Сакхумвит-роуд, где насладились превосходной китайской пищей. Затем добрались в другом рак-таке до меблированных комнат над “Джимми Сиамом”, и все это время разговаривали, разговаривали, разговаривали.