Кольца вероятности
Шрифт:
Стараясь стереть из памяти ужасную картину сожженного до неузнаваемости лица, я поспешно прошел дальше. Хотелось бы оказаться как можно дальше отсюда, но мне необходимо забрать кольцо. Второго такого случая мне больше не представится. Я должен...
Ага. Привет, Федор. Здравствуй, милый друг. Кажется, ты поклялся, что в следующий раз увидишь меня мертвым? И вот ты лежишь здесь, а я смотрю на твое исполосованное лицо. Жаль. Очень жаль. Даже ты не заслужил такой кончины, хотя твоя рожа мне никогда не нравилась.
Я пристроил фонарик так,
Ага, вот и знакомый мне след колечка. Белесый ободок, растрескавшаяся кожа и водянистая опухоль на левой руке немного повыше локтя. Известная картина. У меня все то же самое... Только, пожалуй, побольше. Вот что значит неправильно выбрать место для колечка. Рогожкин носит кольцо вероятности уже черт его знает сколько лет, и у него рука поражена гораздо меньше, а я...
Нерешительно подняв руку мертвеца, я наспех ощупал ее. Если кольцо было все еще там, то оно должно прощупываться как нечто плотное и погрузившееся глубоко внутрь тела. По крайней мере, так было у меня. А здесь... Кто его знает? Но надо проверить.
Кольцо оказалось на месте. Только вот как его извлечь?
Нож. Мне нужен нож... Здесь же должны быть ножи или какие-нибудь там скальпели. Правда ведь?
Скальпели я нашел после минутных поисков. Осторожно выбрал самый большой. Подошел к терпеливо ожидающему меня на прежнем месте Федору Рогожкину. Зачем-то закатал рукава.
– Ну что ж... Приступим к операции.
Дальнейшее превратилось для меня в самый ужасный кошмар, какой я только когда-либо видел. Если я раньше упоминал, что тот или иной момент в моей жизни являлся самым пакостным, я ошибался. И если я в будущем скажу кому-нибудь, что помню что-нибудь более кошмарное, чем та бесконечная ночь в морге, знайте, что я вру. Не могло быть ничего более омерзительного и неприятного, чем выковыривать кольцо вероятности из тела убитого своими же руками человека.
Крови почти не было. Я располосовал кожу, срезал мускулы, безжалостно распластал жилы и кровеносные сосуды. Уткнувшись острием скальпеля во что-то твердое, я начал ковырять своим инструментом в ране и был вознагражден едва заметным в тусклом свете фонарика металлическим блеском.
Примерно наметив для себя те места, которые придется срезать, я начал размахивать скальпелем как обезумевший хирург или чокнувшийся мясник. Срезанные куски мертвой плоти я пренебрежительно отбрасывал в сторону. Периодически приходилось отворачиваться и с трудом давить рвотные позывы. Я даже не мог стереть пот со лба, потому что не хотел вымазать лицо в крови Рогожкина.
Через несколько минут адской работы, показавшихся мне вечностью, я полностью обнажил кольцо вероятности со всех сторон. Теперь возникал следующий вопрос: как его снять?
Я судорожно сглотнул и не нашел ничего лучшего, как подсунуть скальпель между металлическим ободком кольца и белесой костью и действовать им как рычагом, пытаясь вывернуть кольцо.
Ужасно!
Конечно же, этим я ничего не добился. Только расковырял все там, превратив рану в неразборчивое месиво тканей и костяного крошева. Кольцо осталось на месте и даже не подумало слезать.
Я отвернулся, тяжело дыша и судорожно хватая ртом воздух. Несколько раз моргнул и, перехватив скальпель поудобнее, вернулся к делу. Кольцо необходимо было забрать. Забрать, даже если ради этого придется искрошить беднягу Рогожкина в куски.
Сейчас мне больше подошел бы не скальпель, а топор. Было бы гораздо проще. Р-раз – и готово.
Я схватил мертвеца за руку и стал ее выворачивать изо всех сил, непрестанно тыча острием своего мясницкого инструмента в локтевой сустав. Всего через несколько минут я своего добился. Рука хрустнула и переломилась в локте, повиснув на тонких полосках кожи и жил. Я быстренько перерезал их и отшвырнул окровавленную конечность в сторону.
Хотелось вытереть лоб и почесаться. Но не этими же по локоть вымазанными в крови руками. Приходилось терпеть.
Так. Теперь подрезать вот здесь... и здесь. Ага. Почти то, что надо.
Я снова вонзил скальпель между кольцом и костью и с силой рванул его вверх. Удача! Проклятая железяка немного подалась. И еще. Еще разок...
Черт возьми! Какого черта? Это инструмент хирурга или кусок стекляшки? Я отшвырнул зазвеневший обломок скальпеля на пол и, схватившись за кольцо, изо всех сил дернул. Возможно, я немного перестарался, так как тело Рогожкина сползло со стола и тихо шлепнулось на пол. Зато колечко осталось в моих руках, что было уже немало.
Я торопливо шагнул в сторону и, выронив проклятое кольцо, упал на колени. А потом меня скрутил жесточайший приступ рвоты.
Капитан милиции Евгений Ястребовский сидел за своим столом в отделении и тоскливо смотрел на лежащий перед ним чистый лист бумаги. Ему хотелось внятно и доходчиво изложить в докладной записке все те причины, по которым он ну никак не мог оказаться виновным в затопившем город кровавом безумии, но он не знал, как начать.
Ну что можно было сказать?
Четыре дня назад на тихих и спокойных улицах внезапно началось форменное столпотворение. Сначала перестрелка далеко за городом, где выехавшая по срочному звонку, перепуганного до потери пульса железнодорожного смотрителя опергруппа нашла сразу три трупа с огнестрельными ранениями и такую прорву стволов, что хватило бы для оснащения целой банды боевиков. Никаких зацепок или подсказок, по которым удалось бы раскрутить это дело, просто не обнаружили. Со слов того самого смотрителя было записано, что на заболоченном лугу близ железнодорожной ветки произошла стычка между хорошо вооруженной группой и одним тощим и нескладным мужиком. Как ни странно, тот мужик вырвался из подстроенной ему засады живым и даже успел ухлопать нескольких нападавших.