Кольцевой разлом
Шрифт:
– Да никакой пока, я ж его не грабить собираюсь,- пожал плечами Ищенко.
– Я так понимаю, что надо просто поговорить, убедить, чтоб заплатили по-хорошему... К тому же мне с Андрюшей хочется пообщаться. Нельзя, чтобы нам мешали. То есть с его стороны пусть будет кто угодно, мне плевать, но я должен быть один. Андрюша-банкир и я - это ж такой кайф!
– Учти, там люди не такие, чтобы спокойно слушать, как у них вымогают деньги,- предупредил Корсаков.
– Андрюша с тех пор сильно вырос, и работают на него тоже серьезные ребята. Нужна страховка, капитан.
– Не боись, Федорыч,- жизнерадостно ответил Ищенко.
– Я этих серьезных ребят переловил столько, что уже со счету сбился. Я же просто поговорить иду, не забывай.
– Круто ты начинаешь, капитан,- стараясь скрыть улыбку, заметил Корсаков.
– Это же авантюризм чистой воды. Там полный банк быков, а ты идешь в одиночку вести такие разговоры.
– Да знаю я все, Федорыч,- махнул рукой Ищенко.
– Ладно, пошли со мной ребят, если хочешь, но пусть они ждут на улице, а в банк я один пойду. Я должен с ним один говорить, понимаешь? Пусть он подумает, что я, нищий безработный опер, пришел его просить о помощи. Чуешь, какой интересный разговор намечается?
– Ну-ну,- кивнул Корсаков. Предлагая Ищенко страховку, он не столько пекся о безопасности капитана, сколько хотел быть уверенным в том, что новый член команды не побежит вместо банка в ФСБ. Правда, жизненный опыт говорил Корсакову о том, что этого не случится, однако не имело смысла рисковать, когда развитие событий нетрудно было поставить под контроль. К тому же сам Ищенко, посмотрев повнимательнее на схему внутренних помещений банка, заявил:
– Извини, Федорыч, ты прав, страховка понадобится. Я-то вместо нее хотел у тебя просто пушку попросить, но тут у них везде металлодетекторы и охраны полно... Нет, пушка не проканает. Значит, пускай ребята располагаются вокруг банка и ждут - если меня в условленное время не будет, то придется меня выручать.
– Ты только не думай, пожалуйста, что они сразу на штурм банка пойдут,- заметил Корсаков.
– Попроси своего Андрюшу посмотреть в окно, покажи ему ребят, пусть увидит, что его заведение под контролем. А уж если это на него не подействует, то извини - придется тебе какое-то время потерпеть. Просто так врываться в банк не стоит, здесь все-таки не Чикаго. Вот тебе номер, звони в банк.
– "Интеграл-банк", добрый день,- подняв трубку, пропела секретарша.
– Девушка, нельзя ли поговорить с Андреем Арменовичем?- заискивающе спросил Ищенко.
– У Андрея Арменовича посетители.
– Девушка, очень вас прошу, срочное дело... Скажите, капитан Ищенко
просит принять. Если нужно, я подожду.
– Минуту,- пропела секретарша. В трубке заиграла музыка и играла довольно долго. Затем она прервалась, и голос секретарши спросил:
– По какому вопросу?
– Скажите, насчет работы... и вообще,- взволнованно ответил Ищенко. Вновь заиграла музыка, вызвавшая у капитана приступ зубной боли. Наконец секретарша произнесла:
– Подъезжайте в течение дня, Андрей Арменович вас примет.
Ищенко вылез из машины за пару кварталов от банка и пошел пешком. "девятка", в которой он приехал, тронулась, обогнала его и скрылась за углом. Две другие машины, ехавшие следом за ней, повернули на перекрестке в противоположную сторону, оцепляя здание банка. Ищенко вышел из-за угла на поперечную улицу и увидел офис банка - отделанный мрамором первый этаж кирпичного здания, построенного в конце 50-х годов, зеркальные стекла, тяжелую дверь с помпезной медной ручкой, возле нее охранника при галстуке и с рацией и над всем этим великолепием - огромные пустотелые буквы с электрическими лампочками внутри:"Интеграл-банк". Шагая через улицу, Ищенко попытался вспомнить, что же такое интеграл и какое отношение может он иметь к банковскому делу, однако его усилия завершились полным провалом. Капитан, впрочем, нисколько не огорчился: то ли вчерашний хмель, то ли выпитый чифир, то ли предвкушение близящейся схватки, а возможно, и все это вместе создавало у него ощущение полета. Он подошел к охраннику. Стоило охраннику услышать фамилию капитана, как он тут же сообщил кому-то по рации о приходе визитера, распахнул дверь и передал Ищенко с рук на руки двум другим охранникам, которые повели его через облицованный белым мрамором холл и далее по коридорам и лестницам, непрерывно переговариваясь по рации со своими коллегами. "Господи, сколько же понта у этих бандитов,- думал Ищенко.
– С другой стороны, им, может, иначе и нельзя..." Его остановили перед богато отделанной дверью с сияющей медной табличкой "Приемная", быстро, но достаточно умело проверили на наличие оружия (хотя по дороге и провели через металлодетектор) и вежливо ввели в приемную под руки. Там за множеством телефонов, факсов, ксероксов и прочей техники, теснившейся вокруг компьютера, сидела красивая секретарша с удивительно подлым лицом, по которому никак нельзя было подумать, что она умеет пользоваться компьютером.
– К Андрею Арменовичу?- обратилась секретарша к охраннику.
– У него посетители, придется подождать.
– Ничего, ничего, пожалуйста,- с угодливой улыбкой пробормотал Ищенко, осторожно
– Ну зачем тебе в помещении темные очки?" В коридоре слышались размеренные шаги - видимо, там тоже ходил охранник. "Развелось дармоедов,- со злобой подумал Ищенко.
– И кого охраняют? Это от Андрюши надо людей охранять!" Медленно тянулось время, Ищенко томился и вздыхал в своем кресле, но директор и не думал приглашать его в кабинет, решив, видимо, дать визитеру до конца прочувствовать собственную ничтожность. Для директора было бы гораздо разумнее повести себя более тактично, потому что в душе капитана постепенно нарастало раздражение, а вместе с этим и план визита поменялся в его голове с умеренного на экстремистский.
– Прошу прощения,- вежливо обратился Ищенко к охраннику,- а где тут у вас удобства?
Схема внутренних помещений банка четко отпечаталась в легендарной памяти капитана, и он отлично помнил, где на втором этаже находится туалет. Для Ищенко наиболее существенным являлось то, что туалет располагался за поворотом коридора. "Не поведут же они меня вдвоем в сортир?"- рассудил капитан. Он чувствовал себя вполне спокойно - на случай неудачи радикального варианта у него в запасе всегда оставался умеренный вариант. Повинуясь повелительному жесту охранника, Ищенко вскочил с кресла и сунулся было в дверь, но охранник придержал его сзади, властно положив ему руку на плечо. Вероятно, он сам хотел удостовериться в том, что подозрительный гость ни на секунду ни остался без присмотра. Выйдя в коридор вместе с Ищенко, охранник в темных очках обратился к своему коллеге, прохаживавшемуся взад-вперед по коридору:
– Слышь, покажи ему, где туалет.
Второй охранник, плотный брюнет с волосами, чем-то смазанными и зализанными, словно у выдры, сделал приглашающий жест и зашагал вперед. Ищенко двинулся за ним. Охранник в темных очках смотрел им вслед, пока они не скрылись за поворотом коридора. В туалете Ищенко честно помочился, ополоснул руки под краном и вытащил из кармана предмет, который называл про себя "прикуриватель". Это была пачка из-под сигарет "Мальборо", в которой помещался кастет, изготовленный из прозрачного плексигласа. В обычную пачку кастет не поместился бы, и потому пачка, сделанная на заказ, чуть превосходила по размерам стандартную, однако со стороны это было совершенно незаметно. Ищенко сделал вид, будто вытряхивает из пачки сигарету,- на самом деле в этот момент он надел на руку прозрачный кастет.
– Покурим?- с улыбкой спросил капитан, поднося к носу охранника пустую пачку. Тот не успел ничего ответить, однако на секунду отвлекся. Капитан перенес вес тела на левую ногу и нанес охраннику прямой удар в челюсть, сконцентрировав в этом движении всю тяжесть своего тела. Голова охранника мотнулась в сторону и с силой ударилась о кафельную стену, обрызгав ее кровью из носа и рта. Обмякшее тело сползло по стене на пол и застыло в сидячем положении. Капитан сноровисто подхватил потерявшего сознание противника под мышки, отволок его в кабинку, посадил на унитаз и примотал его за руки ремнем к унитазной трубе, а в кровоточащий рот жертвы засунул ее собственный галстук. Затем, отмотав кусок туалетной бумаги от рулона, он намочил его под краном и стер с белой стены чересчур уж выделявшиеся ярко-красные брызги. По опыту капитан знал, что охранник после такого удара минут двадцать будет находиться в глубоком забытьи и лишь потом начнет издавать разные бессмысленные звуки вроде стонов и мычания. Ищенко вышел из туалета и пошел назад по коридору. Кастет с руки он не снимал, благо разглядеть это прозрачное оружие в тусклом электрическом освещении было почти невозможно. Отбирать пистолет у обезвреженного противника капитан не стал, поскольку человеку, одетому только в брюки и рубашку, негде спрятать массивный "ПМ",- он только вынул магазин и сунул его в карман.