Кольцо безумия
Шрифт:
Вот, пусть сначала отметку поставит в зачетку, в ведомость и в отработку. А потом я ему противогаз натяну на глаз - и по самую… попу!
И Танька, зараза! Не могла выбрать юбку подлиннее! А то все вещи - максимум до колена. А кое-что вообще можно принять за расширенный купальник с оборочкой.
Первым нарушил молчание Токаревич.
– Итак, Юлечка, что же вы мне можете рассказать о…
– много всего полезного и хорошего, - тут же откликнулась я.
– Можно без подготовки?
– Вам, Юлечка - можно все. Абсолютно
– все-все?
– уточнила я.
– Абсолютно, - интимно шепнул Юрик.
– А что вы хотите?
Я мерзко ухмыльнулась и подвинула ему ведомость с зачеткой.
– Оценку 'отлично' поставьте. А то у меня еще сегодня дел по горло.
Юрик широко улыбнулся. Выглядело это так, словно блин раздернули на две неравные части. Пахнуло запахом нечищенных зубов и чеснока. Хоть дирол бы пожевал, гад! Стошнит ведь сейчас…
– Какие же дела могут быть ночью у такой очаровательной женщины? То есть - девушки?
– Да хоть - бабушки, главное, оценку поставьте, - не утерпела я. И с горечью подумала, что общение с вампирами и оборотнями изрядно подкосило мою выдержку. Оно и неудивительно. Доброе слово эти зубоскалы понимают только после того, как получат по рогам. Поэтому нет смысла их уговаривать. Лучше сразу показать зубы, а потом тебя будут слушаться по праву сильного.
– Личная жизнь на то и личная, что касается только одного человека. А уж никак не всех окружающих.
– И насколько… личная у вас эта жизнь, - шепнул Юрик, накрывая толстой ладонью с сарделечными пальцами, мою руку.
Меня передернуло. Озабоченный подлец принял это, видимо, за дрожь страсти, и удвоил натиск.
– я бы не возражал стать ее частью…
Я представила лирическую картину - показываю я Мечиславу этого… Токаревича и произношу: 'Дорогой, это моя личная жизнь!'.
На миг очень захотелось так поступить и потом полюбоваться на лицо вампира. А что? Вдруг его кондрашка хватит? От осознания кого ему предпочли?
План разбили вдребезги шевельнувшиеся на моей ладони сосисочные пальчики бывшего прапора. Боюсь, что при одной попытке поцелуя с этим меня крепко стошнит. И кто над кем будет смеяться - неясно. Я резким движением выдернула руку.
– Извините. Но моя личная жизнь слишком насыщенна, чтобы уплотнять график.
В глазках Токаревича вспыхнули нехорошие огоньки.
– А вы подумайте, Юлечка. Я ведь не каждой делаю такое предложение… а вы девочка умная, из хорошей семьи…
Ты еще и про мою семью вякнул, недоделок!?
– Вот-вот. И портить генетику семьи мне никто не позволит, - огрызнулась я.
Токаревич поднялся из-за стола, обошел его и положил тяжеленные ладони мне на плечи.
– Уберите, - потребовала я.
– Вы мне потом пиджак стирать будете?!
Вместо исчезновения пальцы медленно
– Смотри сюда…
Шепот в моей душе пронесся ветерком, раздувая огонь ярости - и способности. И я увидела.
Ауру Токаревича. Неприятную. Откровенно неприятную. Такую… желтовато-серовато-зеленовато-коричневатую. Но в этот раз я видела ее немного по-другому. Так, как меня учил Питер. Под смесью цветов - спутанный клубок нитей. И - куда они ведут.
Клубок серо-желтых нитей к желудку и кишечнику, коричневых - к мозгу, ярко-алая ниточка к паху…
Женщина со звериными глазами насмешливо оскалилась. А потом моя рука вдруг сделала короткий жест. Благо Токаревич стоял совсем рядом со мной. И он прошел, как неловкий взмах руки.
Но я знала, что потянула именно то, что необходимо.
– Б-л-у-р-п… - сказал желудок преподавателя.
Я зловредно ухмыльнулась.
Розовые сосиски изчезли с плеч с рекордной скоростью. Токаревич рванулся за дверь так, словно через мину в кабинете должна была взорваться граната. Оно и неудивительно.
Не подходите к ведьме, она не слишком добра…
Да, лет триста так назад, в Европе, меня сожгли бы как ведьму. За что?
А за дело. Например, за насылание порчи. Вот как сейчас. Почему с такой скоростью вылетел Токаревич?
Потому что я крепко дернула за ниточки, ведущие к его желудку и кишечнику. По моим скромным представлениям, ему сейчас очень сильно захотелось в туалет. Ну, очень сильно. И не факт, что он успеет добежать до места.
Хотя какая мне разница? Воспитательный процесс объявляю открытым. И если понадобится - я еще раз пять повторю это действие. То, что сделано один раз - получится и второй…
Женщина со звериными глазами надменно усмехнулась в глубине моей души. Она была настолько яркой, живой и реальной, что даже становилось страшно. Алый плащ развевался на невидимом ветру. И я отлично понимала, что она мне хочет сказать. Рано или поздно, так или иначе…
Я стану смотреть на мир ее глазами. Или она - моими?
Не знаю. Это по-прежнему пугало. Меня ведь тогда не будет. Будет кто-то другой. И не факт что лучше меня нынешней…
Хлопнула дверь. Токаревич изрядно осунувшийся, вошел в аудиторию - и остановился, не доходя до меня двух шагов.
Добавим перца?
Я поднялась и медленно направилась к преподавателю.
– Так на чем мы остановились, Юрий Михайлович? Давайте поговорим подробнее… о жизни, о взрывах, об ожогах…
Двух шагов хватило. И моя рука опять сжала серо-желтые нити.