Кольцо приключений. Книга 6. Кольцо любви
Шрифт:
В дверь комнаты просунулась голова мадам Дюжо:
– Сударь, приехал какой-то дворянин с письмом для вас.
– Для меня? – удивился я.
– Да, для вас. Так и сказал: святому отцу Владимиру Немчинову, – подтвердила мадам Дюжо.
Очень даже странно. О моей поездке знал только барон Райнбах. Может, это от него весточка?
– Этот дворянин иностранец? – уточнил я.
– Нет, что вы, сударь, как бы я поняла иностранца? – в свою очередь удивилась мадам Дюжо.
– Интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд, – подумал я, передернул затвор «Вальтера» и, подпоясав сутану,
Описывать курьера я не буду. Представьте себе пыльную дорогу и пыль, которая покрывает все, так как у всадника нет кабины с герметичными дверями и кондиционером, создающим повышенное давление и не пускающим пыль внутрь. Кроме того, тогда не было таких хороших бритвенных принадлежностей, чтобы лицо человека было чисто выбрито, а одежда была аккуратно отглажена и вычищена. Вообще, наше восприятие того времени по фильмам с лощеными актерами совершенно не соответствует тому, что мне пришлось увидеть.
Курьер осведомился:
– Мсье Немчинов? – и подал сложенную бумагу, скрепленную красным сургучом и печатью с монограммой «М».
Я открыл послание.
Мсье!
Мне не часто встречаются люди, смело встающие у меня на пути. Как правило, это происходит от незнания людей. Поэтому я хотел бы закрепить наше заочное знакомство очным общением.
Мазарини.
Приглашение. Четкое. Краткое. Без двойственных толкований. И никто не знает, к кому оно обращено. Устное распоряжение курьеру. Что будет в результате нашего общения? Но известно, что кардинал человек очень расчетливый и даже свое поражение он превратил в победу, а врагов превращает в помощников для достижения своих целей.
Я могу и отказаться от этого приглашения. Никто меня не осудит. Я иностранец и занят своими делами. Какое мне дело до какого-то там кардинала Мазарини. Но любопытство и какое-то чувство тщеславия одержало во мне победу. Познакомлюсь с кардиналом Мазарини, возьму автограф (чего же я не стал коллекционировать автографы тех людей, с которыми мне приходилось встречаться?). Снова взгляну на город Кёльн, который я уже видел в конце девятнадцатого века и в огненной средине двадцатого века, откуда я уехал в Латинскую Америку, подарившую мне столько прекрасных воспоминаний.
Машинально я достал из внутреннего кармана шариковую ручку, щелкнул кнопкой и внизу подписи кардинала поставил крестик. На дипломатическом языке это означает, что послание просмотрено и на него дан положительный ответ. Курьер взял письмо и сообщил, что он через пару часов будет отправляться в обратный путь. Мсье может поехать вместе с ним. И это тоже неплохо.
– Франц, – крикнул я, – собирай наши вещи. Я послушал твоего совета – мы едем в Германию.
Глава 33
Дорога до Кёльна была спокойной. Лихие люди нам не встречались. То ли Господь нас хранил, то ли слуга его – кардинал. Зато веселых дам было предостаточно в каждом селении. Не знаю, почему это так, но нравы были намного свободнее, чем у нас на Руси. Мы выглядели совершенными пуританами по сравнению с западными обывателями. И среди них были пуритане, но они были в меньшинстве.
В дороге никогда нельзя быть расточительным, чтобы не привлекать к себе людей алчущих, но и впроголодь себя держать тоже нельзя, потому что голод удлиняет дорогу. Так же, как и пресыщение.
Курьер по своей курьерской привычке все порывался скакать вперед, но я тормозил его, говоря, что не пристало лицу духовного звания куда-то торопиться. Даже Спаситель наш и тот не торопился на свою Голгофу, а любое дело это такая же Голгофа, где ожидают его чувства приятные и неприятные. Так зачем торопить то, что и так будет воздано нам каждому по заслугам своим? Он хотел выслужиться перед начальником своей быстротой, но можно было выслужиться и тем, что вместе с ним приедут и приглашенные люди. Два чувства боролись в нем, и поэтому он был каким-то нервным. Эта нервозность передавалась и нам, заставляя более внимательно присматриваться к окружающим нас людям.
Если во встречных людях искать только врагов, то через некоторое время все люди будут казаться врагами. Те черты, которые раньше украшали людей, теперь свидетельствовали об их жестокости и коварстве. Улыбки были зловещими, взгляды злыми, все действия несли угрозы. Это напоминало паранойю. Стоило только подумать, что мы находимся среди друзей, как лица людей преображались. Улыбка была улыбкой, красивое лицо – красивым. Хотя на самом деле среди этих красивых лиц были и наши недруги, готовые поквитаться за смерть сотрудника «Фея».
Кёльн оставался Кёльном. Основа города, его историческая часть является лицом каждого города. Стоит перестроить эту часть или уничтожить ее в приступе градостроительного зуда и город уже не является тем городом, которым он был заложен нашими предками. Сколько у нас осталось таких городов в России? Единицы, а Запад все-таки хранит свою историю и не ломает то, что было построено не ими и является гордостью мировой культуры.
Резиденция Мазарини была не в самом центре. Мы сняли квартиру подальше от него. Великие люди притягивают к себе все хорошее, и плохое. Лучше держаться подальше от этих центров притяжения, чтобы воронка страстей не затянула и нас. И от милости королей нужно держаться подальше.
Аудиенция была назначена через два дня. Я оделся в свое цивильное облачение со шпагой, шляпой с плюмажем и отправился к резиденции изгнанного кардинала.
Дворецкий, справившись о моем имени, пригласил пройти в гостиную. Через несколько минут вошел слуга в темной одежде и проводил меня в кабинет кардинала.
Мазарини был в полном кардинальском облачении и сидел за массивным письменным столом, углубленный в чтение какого-то документа. Мельком взглянув на меня, он указал гусиным пером на высокий стул у приставного к столу столика. Еще через пару минут он встал, обошел вокруг стола и сел на стул напротив меня. Позвонил в колокольчик. Вошел слуга и внес поднос с кофейником, двумя чашками и парочкой круассанов. Германия Германией, а порядки здесь французские. Сам прием официальный, но с большой долей уважения. Не для расправы же хитрый лис пригласил меня в свое гнездо.