Кольцо

Каммингс Мери

Но вспоминать все это бессмысленно и ни к чему — и они оба другие, и отношения между ними теперь огово­рены и записаны в контракте. История повторяется в виде фарса...

Чемоданы уже стояли в спальне. Нэнси переоделась «по-домашнему» — в узкие черные брючки и бледно-зеле­ный пуловер с открытым воротом. То, в чем она на самом деле обычно ходила дома, она даже не взяла с собой — не­зачем выглядеть в их глазах шутом гороховым в ярком спортивном костюме с желтым утенком на животе! А это — она посмотрела на себя в зеркало — элегантно, прилично...

сойдет...

Присела на кровать, подумала: «Как актриса перед вы­ходом...»

Да, он изменился... Уверенный в себе, чужой, непонят­ный и непредсказуемый человек.

Человек, который недавно сказал: «Это наша собака...»

Судя по всему, «наша собака» не имела ничего против подобного утверждения.

Ник сидел в кресле, откинувшись назад и не обращая ни малейшего внимания на Дарру, которая устроилась на диване напротив и умильно поглядывала на него. Есте­ственно, мужчина! Она вообще была неравнодушна к мужчинам и часто на прогулке, заметив кого-то, по ее, соба­чьему, мнению, особо привлекательного, начинала изда­ли вилять ему хвостом.

Впрочем, в данном случае дело было еще и в том, что с дивана хорошо просматривалась стоявшая на стеклян­ном столике перед Ником большая плоская ваза, полная конфет в ярких обертках.

Нэнси подхватила вазу и переставила на телевизор, от греха подальше, после чего сделала страшные глаза и махнула рукой (А ну марш с дивана! Ты что это?! В гостях нельзя!)

Собака соскочила на пол и приняла воспитанный вид.

Казалось, Ник не обратил на эту короткую пантоми­му внимания — все так же сидел, хмуро сдвинув брови.

— У тебя нога болит? — решилась спросить Нэнси.

Он поморщился.

— Да. Судорогой сводит.

— Я могу как-то помочь?

Несколько секунд он явно колебался, после чего кив­нул.

— Сходи ко мне в спальню и принеси... там стоит та­кая штука для ног. Она уже с водой, — усмехнулся, — ты меня, собственно, из нее и вытряхнула, когда снизу по­звонила.

— Извини.

— Да ладно...

«Штука» — ванночка для ног с электрическим подогре­вом и автоматическим массажем стопы — стояла у крова­ти. Нэнси подхватила ее и понесла, стараясь не распле­скать. Подумала на ходу, что «прежний» Ник, если бы она спросила, не болит ли у него что-нибудь, наверняка бы разозлился, сделал вид, что не слышит, и сменил тему — и уж точно не попросил бы ее помочь...

«Этот» Ник, все так же морщась — очевидно, болело здорово, — расшнуровывал ботинки.

— Поставь здесь, — махнул он себе под ноги и подхва­тил трубку внезапно зазвонившего телефона. — Райан... Да, добрый вечер...

Нэнси поставила ванночку и хотела ему помочь ста­щить ботинок, но Ник сунул ей в руки провод с вилкой и выразительно ткнул пальцем в сторону, где чуть ли не у самого плинтуса виднелась розетка.

— ...Да, разумеется, я понимаю... Нет, ну что вы — пра­вила есть правила... Что ж... это очень любезно с вашей стороны... Благодарю вас... Да, я думаю, это не пробле­ма… Да, конечно... Благодарю вас.

Он бросил трубку, снял носки и со вздохом облегче­ния погрузил ноги в бурлившую пузырьками воду.

— Все. Звонил главный управляющий — с собакой дело улажено. Просил только водить ее не через главный вес­тибюль. Спроси у лифтера, он тебе покажет боковой вы­ход.

Вид у него теперь был ленивый, расслабленный и до­вольный, на губах играла улыбка, как у Чеширского кота.

— Помогло? — осмелилась спросить Нэнси, кивнув на ванночку.

— Да, эта штука быстро помогает. Еще попозже мас­саж — и с утра буду как новенький.

— Часто у тебя так ноги прихватывает?

— Довольно часто. Особенно по вечерам. Ничего, по­степенно пройдет — еще года полтора назад я вообще с палкой ходил.

— А в газетах об этом ни слова не было.

— Я не хотел, чтобы они особенно распространялись о том... каким я был. А чего ты конфеты убрала?

— От собаки подальше, — объяснила Нэнси, на ее взгляд, очевидное.

— Да пусть ест сколько хочет!

Она хотела сказать, что Дарра, если зазеваешься, мо­жет сожрать конфету прямо с оберткой, и вообще слад­кое собакам вредно, — но вздрогнула и обернулась, услы­шав странный звук, похожий на птичью трель.

— Это в дверь звонят. Наверное, уже Джеральд. От­крой, пожалуйста.

Но за дверью оказался не Джеральд, а посыльный оте­ля, который с легким поклоном, улыбаясь, протянул ей; букет:

— С наилучшими пожеланиями миссис Райан от ми­стера Донахыо! — и, не дожидаясь чаевых, еще раз поклонился и скрылся в ожидавшем его лифте.

Букет состоял из белоснежных орхидей, усыпанных пурпурными пятнышками: на прикрепленной к нему карточке было написано то же, что сказал посыльный.

— Ты не знаешь, Донахыо — это кто такой? — поинте­ресовалась Нэнси, возвращаясь в гостиную и на ходу рас­сматривая карточку — на другой стороне ее была «объем­ная» картинка с горами и водопадом.

— Главный управляющий. Что, цветы прислал?

— Да.

— Правильно. Хочешь конфетку?

Оторвавшись от карточки, Нэнси обнаружила, что последние слова предназначались не ей.

Та, к кому обращался Ник, уже сидела перед ним — грудь колесом, ушки топориком, хвост метет пол — и, выгнув от волнения язык, наблюдала, как он высвобожда­ет из обертки шоколадку и разламывает ее пополам.

— Извини, дорогая, тебе только половинка — мне са­мому тоже хочется. Вот! — Он сунул в рот полконфеты, а вторую половину протянул собаке.

— Чего ты так смотришь? Ей что — нельзя шоколад?

— Можно, только очень немного.

— Ладно. Можешь мне кофе сделать?

Она сварила кофе — оказывается, в апартаментах была своя кухня с кофеваркой и микроволновкой.

Услышала звонок в дверь и впустила Джеральда и мисс Эмбер. Те поздоровались и уселись перед Ником. От кофе оба отказались — Нэнси даже показалось, что она уловила чей-то удивленный взгляд. Очевидно, в обя­занности «жены босса» не входило угощать кофе его сек­ретаршу.