Кольдиц. Записки капитана охраны. 1940-1945

Эггерс Рейнхольд

— Я скажу, что убежал из офлага ЗD и несколько месяцев прятался в Берлине, пока не был пойман при облаве после воздушного налета.

— Кстати, где вас схватили на самом деле?

— В Нарвике.

Оказалось, он знал нескольких пленных в Кольдице — все они плавали на его прежнем корабле.

— Это прекрасно, — сказал я. — При необходимости они заступятся за вас.

Лейтенант Грей отправился в лагерь. Через два дня я вызвал его, якобы для фотографирования. У него было мало что мне рассказать, но и то представляло немалый интерес.

— Я спросил, мог ли я отослать письмо немецкому адресату без прохождения цензуры.

Мне приказали отдать письмо указанному офицеру. Пока не знаю его имени. Я это сделал, и позже в тот же день мне сообщили, что письмо отправлено.

Здесь я усмотрел доказательство взяточничества среди караульной роты. Кто-то действовал в качестве почтового голубя. Но этого посредника мне так и не удалось поймать. В тот момент я полагал, что со временем мой осведомитель сделает эту работу за меня.

Это было все, что мог поведать мне Грей. Через два дня британский старший офицер вручил мне записку. В ней значилось:

«Мы не признаем человека по имени Грей британским офицером. Я выделил ему конвой на день. Ночью за его безопасность я не ручаюсь». После краткого обсуждения с комендантом мы решили перевести Грея в целях его же собственной безопасности.

Он рассказал нам, как его разоблачили. На третий день он во второй раз пришел на допрос к канадцу, полковнику Мерриту, и снова от начала и до конца поведал о своем местонахождении с момента поимки в 1940 году. Когда он закончил свой рассказ, раздалось замечание: «И вы были восемь месяцев в Берлине, передавая из «Concordia». Он тут же понял, что игра окончена.

Как это узнали пленные Кольдица? Как и львиную долю известной им информации, эти сведения они почерпнули от потока специалистов, которым мы продолжали наводнять наш особый лагерь. Последние всегда привозили с собой новости, сплетни и слухи.

Капитан Джулиус Грин, дантист, прибыл к нам из лагеря для рядовых в Ламсдорфе. Его пациентами там были и тысячи заключенных самого лагеря, и люди, работавшие на близлежащих фермах и копях по всему району.

Время от времени по нашему приглашению партии пленных отправлялись в Геншаген — лагерь близ Берлина, пропагандистский лагерь. И британские офицеры и унтер-офицеры находились там в разное время.

Поначалу мы содержали в лагере и недовольных ирландцев, но последние оказались хуже поляков, когда дело доходило до принятия решений. Мы пытались найти возможных сотрудников в базовых лагерях и посылали их в Геншаген для отдыха и наслаждения свободой. После этого мы требовали активного сотрудничества.

Грей прошел весь этот путь до конца. Он передавал для нас. Были и другие. Но большинство попадавших в Геншаген в итоге решали, что с них довольно, что они не собираются играть на нашей стороне, и, прекрасно отдохнув, возвращались в разные лагеря, везя с собой интересную информацию. Некоторые, разумеется, вернулись в Ламсдорф. Некоторые поговорили с дантистом, капитаном Грином. Капитан Грин запомнил. Он запоминал имена. Он приехал в Кольдиц. Грей приехал в Кольдиц. Капитан Грин запомнил имя Грея.

Мы перевели Грея из двора пленных и, пока Берлин решал его дальнейшую судьбу, устроили его в одной из камер арки.

Все это время Грея кормили согласно обычным немецким рационам, которые он находил отнюдь не удовлетворительными. Он требовал продуктов, поставляемых Красным Крестом, и сигарет. Британский старший офицер отказал. Мы же ничего не могли ему дать. В конце концов комендант счел,

что он по-прежнему остается военнопленным, а потому имеет право на пищу с его родины. Так что по нашей собственной инициативе из общего запаса британского Красного Креста мы извлекали по одной посылке в неделю для Грея.

Прошло несколько месяцев, прежде чем я устроил его перевод.

В итоге Грей примкнул к Британскому добровольческому корпусу, добровольческому подразделению, набирающемуся нами в основном в пропагандистских целях, якобы чтобы сражаться с нами на Восточном фронте. Оно оказалось не особенно успешным предприятием, а потому никогда не было введено в действие. Другие добровольческие подразделения против большевизма составлялись из белогвардейских русских и из народов, таких как украинцы и так далее. Последние отправились на фронт и попали в дивизию «Викинг», скандинавских добровольцев.

В июне 1944 года, сразу после дня «D», Кольдиц посетили два визитера в форме Британского добровольческого корпуса и инициалами на нарукавных повязках. Эти двое сказали, что хотели поговорить с пленными и попытаться привлечь некоторых в свои ряды. Мне, даже в моем амплуа как офицера пропаганды, это показалось отнюдь не лучшей затеей. Кроме того, июнь 1944 года казался не очень-то подходящим моментом для британцев начинать активное сотрудничество с врагом. Любой, кто знал Кольдиц, мог быть уверен, что, во-первых, столкнется со стопроцентным отказом сотрудничать плюс, если возможно, неистовой реакцией на вынесших подобное предложение. Последующее размышление, думал я, даст богатый урожай псевдодобровольцев, единственной целью которых станет бежать при первой возможности при переходе в Берлин, а оттуда на Восточный фронт.

Мы видели, что эти двое не имели ни малейшего шанса на достижение своей цели, но помочь им я счел своим долгом. Поскольку мы не могли рискнуть и провести этих двух «офицеров вербовки» по замку из-за возможности возникновения определенных беспорядков, мы оказали им, по крайней мере, небольшую услугу (не думаю, что это было чем-то большим), распределив их листовки среди почты военнопленных. В этих листовках утверждалось, что никаких действий, враждебных английской короне, не предполагалось. Война представлялась как результат злых умыслов евреев и международных финансовых операций и объявлялась предательством Британской империи. Проспект заканчивался призывом к англо-германскому альянсу.

Пленные сначала сожгли все листовки, но потом, поразмыслив, попросили выдать им еще несколько в качестве сувениров. Посетители к тому времени уже ушли — их листовок у нас больше не осталось.

Глава 14

В ОЖИДАНИИ ЗВОНКА

В апреле 1944 года были предприняты еще две попытки прорваться сквозь «стык», где здания дворов немцев и пленных примыкали друг к другу.

Когда два года назад был обнаружен туннель в снегу, мы нашли маленькое треугольное пустое пространство в юго-восточном углу двора между тогдашней столовой и конференц-залом. И вот однажды утром около семи часов уборщики, работавшие на нашей стороне «стыка», услышали стук по железной двери, расположенной на нашем конце короткого прохода через стену с чердака наверху. Они немедленно привели караульных, и те с изумлением услышали крик: «Мы хотим коменданта, мы хотим увидеть коменданта!», «Принесите нам кофе!» и так далее на английском языке!