Колдолесье

Джонс Диана Уинн

empty-line/>

«И я этому содействую, - подумала Вайеррэн, становясь на колени там, где остальные дамы освободили ей место.
– Что бы Баннус ни творил с нашими сознаниями, я всё еще знаю, что могу разрушить иллюзию, если сумею убедить нужных людей. Но зачем? Здесь в замке всё прогнило». Когда Вайеррэн протянула руку за подушечкой для булавок, которую ей передала одна из дам, она обнаружила, что ее рука испачкана, а под ногти забилась земля. «Интересно, как я это сделала?» – подумала она. Она вытерла руку о свое синее платье, прежде чем взять булавки. Эта грязь – будто символ жизни в замке. Нечистота налипает на тебя. Когда Вайеррэн взяла четыре булавки, которые ей понадобятся, зажав три из них во рту наготове, ее поглотила величайшая грусть. Она вспомнила,

как они с Челом впервые увидели замок – точно бледное видение за озером, которое обещало красоту, храбрость, силу, приключение, все роды чудес. Тогда ей тоже захотелось плакать.

Возможно, видение вызывало такую грусть, потому что даже тогда она знала, что здесь вовсе нет ни красоты, ни храбрости, подумала она, умело втыкая первую булавку в пояс платья. Как весело было бы случайно – или намеренно – воткнуть булавку во Властительницу Третью, если не считать того, что тогда ее жизнь здесь станет невыносимой. «Я знала, что это иллюзия, придуманная Баннусом. Возможно, красота и храбрость всего лишь притворство, и таких чудесных вещей не существует ни в одном из миров».

Слезы встали на пути второй булавки. Вайеррэн пришлось прерваться, чтобы вытереть их. Одновременно она в поисках поддержки попыталась связаться со своими четырьмя голосами. И как всегда в замке, голоса не отвечали. «Проклятье!» – подумала Вайеррэн, быстро вставляя вторую и третью булавки. Эти четверо – хорошие люди. Они существуют. И это наглядно показывает, что делает замок. Внезапно, будто у нее прояснилось голове, она ощутила уверенность, что чудесные вещи существуют на самом деле. «Даже если они только в моем сознании, - подумала Вайеррэн, - они есть, и за них стоит бороться. Я не должна сдаваться. Я должна выждать, а потом сражаться».

Она воткнула последнюю булавку и встала.

– Вот, миледи, если вы пришьете так, будет идеально.

Она не ждала, что Ла Трей поблагодарит ее. И она не поблагодарила. Невеста короля просто величаво вышла из комнаты, чтобы переодеться в более обычное платье.

– 2-

Весь тот день по замку летали слухи. Говорили, будто сэр Бедефер на коленях умолял короля отправить его армию против разбойников. Сэр Четр вмешался, заявив, что разбойники не представляют опасности, и сэр Харрисоун согласился с ним. Но большинство чувствовало, что прав сэр Бедефер. К изгнанному рыцарю сэру Артегалу теперь присоединилась толпа мятежников из деревни под предводительством виллана по имени Стэвели, и вполне вероятно, они вдвоем планировали нападение на замок. Известно, что преподобный сэр Борс целый час говорил об этом с королем.

В середине дня стало известно, что Амбитас сдался. Пажи и оруженосцы носились туда-сюда, а из внутреннего двора, где солдаты готовились к войне, доносился мощный стук. Однако объявили, что Амбитас еще не решил, ни сколько человек он пошлет, ни кто будет ими командовать. Он сообщит о своем решении за ужином. Новость вызвала некоторую растерянность, поскольку все понимали: это означает, что сэр Бедефер и сэр Четр будут соревноваться за звание командира, а все в замке – за исключением Амбитаса – знали, что здесь не может быть и сравнения. Сэр Бедефер являлся единственным верным выбором. Люди собрались в большом зале на ужин в состоянии великого сомнения и ожидания.

– Амбитас – слабовольный дурак, - пробормотала Вайеррэн леди Сильвии, когда они цепочкой вошли за Морганой Ла Трей и заняли свои места в конце верхнего стола.

– Всё дело в его ране. Он плохо себя чувствует, - прошептала леди Сильвия.

– И меня дрожь пробирает при мысли, насколько хуже всё станет, когда Ла Трей выйдет за него замуж. Не будь глупой блондинкой, Сири. Обычно ты не такая.

Леди Сильвия хихикнула.

– Ты опять исковеркала мое имя. Шшш!

Внесли Амбитаса, и всем пришлось встать.

Пока короля Амбитаса устраивали на подушках, Вайеррэн смотрела на Сири – леди Сильвию. Сири была умна. У этой же девушки, похоже, мозги отсутствовали совсем. Однако Вайеррэн помнила слова Яма, что Баннус не может принудить человека или машину поступать вопреки своей природе. Возможно ли, что Сири всегда в тайне жаждала не быть столь же умной, сколь красивой? Или же Баннус просто сделал одолжение Вайеррэн, воспроизведя кузину, о которой она рассказывала Челу? Леди Сильвия выглядела настоящей. Возможно, она была совершенно другой девушкой. О, как это сбивает с толку!

Как только король Амбитас удобно устроился, он слабо махнул всем:

– Садитесь. Мы живем в тяжелые времена. У меня есть объявление, которое поднимет вам настроение, - он глотнул вина, чтобы прочистить горло, все встревоженно ждали. – Я решил, что мы не должны начинать есть, пока не появится чудо.