Колдолесье
Шрифт:
Высокий мужчина коротко глянул на нее, заставив маму покраснеть как рак. Взгляд довольно откровенно раздел ее и решил, что она сойдет, если больше ничего не останется. Потом он двинулся дальше по мешкам картошки, выставленной цветной капусте, цуккини и пирамидам фруктов.
– Думаю, где-то две трети этого сойдут
– Две трети! – воскликнул папа, надвигаясь на него, выставив подбородок и сжав кулаки. – Во что вы играете, по-вашему…
Высокий мужчина позволил папе приблизиться в пределы досягаемости и спокойно отбросил ударом руки в стальной перчатке. Папа отлетел назад, шатаясь и махая руками, к наклоненному ящику с яблоками, куда и приземлился с мощным хлюпаньем. Но он был так зол, что попытался встать тотчас же, как приземлился. Энн испуганно и рассеянно заметила, что когда кто-то так зол, его глаза по-настоящему сверкают. Папины глаза влажно и темно сияли от ярости.
Высокий мужчина не дал ему шанса пошевелиться. Он поднял тяжелую металлическую ногу и наступил папе на диафрагму, отправив его обратно в яблоки. Так и держа ногу, он вытащил громадный меч, который висел в зеленых ножнах у него на поясе, и направил опасное серое острие на папино горло.
– Ладно, люди! – позвал он. – Вы можете заходить.
Его глаза сверкнули на Энн и маму и решили, что они не стоят беспокойства.
Этого было достаточно, чтобы заставить Энн и маму схватить самые тяжелые картофелины, какие они смогли найти. Когда мужчины в доспехах прогромыхали через дверь, мама подняла свою картофелину.
– Не делай этого, - предупредил высокий мужчина. – Любые враждебные действия с вашей стороны, и я перережу горло вашему мужчине.
Мама вцепилась в руку Энн. Им пришлось жалко стоять и смотреть, как люди в стальных доспехах снуют туда-сюда, забирая всё, что было в магазине. Они взваливали на спину мешки с картошкой, корзинки грибов, плоские ящики с помидорами, пучки лука-порея, коричневые мешки с репой, охапки моркови, связки чеснока, лук, капусту, салат, брюссельскую капусту и цуккини, сваливая всё вместе в корзины. Потом они взяли еще корзин и побросали в них фрукты: лимоны, апельсины, груши, грейпфруты, яблоки, бананы и авокадо, который они, похоже, приняли за фрукт. Время от времени Энн уныло поглядывала
Наконец, когда магазин практически опустел, за исключением яблок, на которых был вынужден разлечься папа, и нескольких затоптанных листов шпината, один из мужчин нырнул в магазин, чтобы сообщить:
– Всё погружено, сэр Четр, сэр.
– Хорошо, - произнес высокий мужчина. – Вели людям садиться на лошадей.
Он убрал меч от папиного горла и вскользь звякнул им по его голове. Потом он поднял ногу от папиного живота и зашагал к двери, оставив папу держащимся за голову, слишком потрясенным, чтобы пошевелиться.
Мама бросилась вслед мужчине, обзывая его так, что в нормальной ситуации Энн была бы поражена. Сейчас же она чувствовала, что он заслужил каждое слово. Мама остановилась в дверях и тоскливо обернулась.
– Бесполезно. Их там целая армия, - беспомощно сообщила она.
Энн шла помочь папе, но тоже подбежала к двери посмотреть. К этому времени ограбившие их мужчины уже сидели на своих нагруженных лошадях, бойко звякая вдоль дороги, чтобы присоединиться к другой группе лошадей, тоже навьюченных свертками. Большинство всадников смеялись, как будто это была отличная шутка. В двух дверях впереди Брайан, помощник мясника мистера Портера, шатаясь, вышел из мясной лавки, слабо помахивая ножом. Парни из винного магазина чуть дальше стояли на коленях на тротуаре, вцепившись друг в друга и таращась. Девушки из булочной с непреклонными взглядами остановились в дверях. В рыбной закусочной были разбиты окна, а внизу с другой стороны улицы миссис Прайс замерла в слезах посреди молока и разорванных коробок из-под шоколада, валявшихся по всему тротуару. Повсюду валялось стекло из других разоренных магазинов.
– Они были во всех магазинах! – воскликнула Энн.
Отряд всадников уезжал прочь с высоким мужчиной во главе. Энн изумленно смотрела, как мужчина, который носил белое сюрко с красным крестом на нем, словно у святого Георгия – и в то же время совсем непохоже! – проехал мимо с несколькими волами, идущими за ним в поводу.