Колдовская любовь
Шрифт:
Нет, пора перестать жить грезами и фантазиями!
Тем временем Герон отправился на поиски Кристофера и был крайне удивлен, застав его в постели.
— Quelle heure est il? [7] — осведомился Крис, хвастаясь своим французским.
— Пять часов. Ты не заболел?
— Ничуть.
Крис заговорщически подмигнул и понизил голос:
— Жаль, что тебя вчера не было, старина, мы совершали набег и вернулись только на рассвете.
7
Который
— И где вы были?
Герон подумал о Бет Кеннеди и поклялся, что никогда больше не нападет на шотландцев.
— Ты что, спятил, спрашивать о подобных вещах? Ладно, помоги мне одеться! Ради такого случая — все самое лучшее!
Рейвен немного погуляла в одиночестве по замку, в котором прожила столько лет. Покои лорда и леди Дейкр занимали только одно крыло древней крепости, историю которой так хорошо изучила Рейвен. Сын Вильгельма Завоевателя в одиннадцатом веке отобрал у шотландцев Карлайл, заново отстроил разрушенный в битве город и выстроил замок. До сих пор многие помещения и переходы сохранились нетронутыми.
Вернувшись к себе, она застала там мать.
— Рейвен, не испытывай моего терпения! Почему ты не берешь пример с Ларк? Она за это время уже надела лучший наряд и соорудила прическу по последней моде! Надеюсь, ты что-то намереваешься сделать с той гривой, которую именуешь волосами?
Рука девушки невольно потянулась к голове. В душе вспыхнула злость, но она сумела сдержаться и не дать себе волю.
— Пожалуйста, не жди меня, я скоро спущусь, — пообещала она, выбирая темно-синее платье и такую же сетку для волос, украшенную мелкими сапфирами. Темные локоны выбились из прически, обрамляя лицо прихотливой рамкой. Рейвен вздохнула и пожала плечами: слишком поздно что-то делать.
Она спустилась в столовую как раз вовремя — все только начали усаживаться. Стараясь не смотреть на осуждающее лицо матери, она повернулась к Кристоферу, который вежливо придержал для нее стул.
— Прости, Рейвен, — тихо прошептал он. — Ты еще никогда не была столь прекрасной.
В его глазах светился искренний восторг. Она одарила Криса признательной улыбкой и почувствовала прикосновение его рук к своим плечам. Пришлось перевести разговор на общие темы. Случайно подняв голову, она заметила, как сияет мать Кристофера, наблюдая за ними. Яснее ясного: она не только одобряет этот брак, но и мечтает поскорее женить сына. Да и Кейт уже благосклонно улыбается своевольной дочери. Отец погружен в беседу с Томасом Дейкром. По всей видимости, они обсуждают не обручение, а дела на границе. Герон о чем-то задумался и рассеянно смотрит вдаль. Ларк взирает на Криса с неприкрытым обожанием.
Ужин уже заканчивался, а о помолвке не было сказано ни слова. Рейвен облегченно вздохнула, но когда хозяева и гости поднялись из-за стола, Крис крепко взял ее за руку и обратился к присутствующим:
— Я должен кое в чем признаться. Когда Рейвен гостила у бабушки, я сделал ей предложение и счастлив объявить, что она согласилась стать моей женой.
В зале поднялась суматоха. Мать едва не плакала от счастья,
— Что ж, думаю, нам с сэром Ланселотом стоит обсудить условия помолвки, — вмешался сэр Томас и, захватив с собой графин с виски, повел Ланса Карлтона в библиотеку.
Рейвен показалось, что стены зала давят на нее, а потолок вот-вот обвалится. Но тут Розалинд Дейкр принялась ее целовать, поздравлять и приветствовать в качестве будущей невестки. Рейвен с упавшим сердцем принялась объяснять:
— Мы с Крисом не хотим торопиться. Брак — вещь серьезная, и долгая помолвка поможет убедиться, что мы не ошиблись.
— Что за вздор! — засмеялся Кристофер и, обняв ее, привлек к себе.
Рейвен мило улыбнулась:
— Мы не могли бы погулять по галерее, Крис?
— Как пожелаешь, любовь моя.
Уверившись, что их никто не слышит, она остановилась.
— Какого черта ты это сделал?
— Хочу, чтобы ты стала моей женой.
— А мои желания в расчет не принимаются?
— По пути в Бьюкасл я сказал, что отныне мы обручены. Так что для тебя это не новость.
— С тех пор многое случилось.
— Этого хочу не только я, но и твои родители.
Девушка пристально всмотрелась в лицо нареченного.
— Если мы и обручимся, то на моих условиях.
Крис постарался ничем себя не выдать.
— Согласен, — улыбнулся он.
В ту же ночь Рэм, вернувшись ночью в Эскдейл, нашел Валентину и близнецов на широкой супружеской постели. Он поцеловал жену, пощекотал животики малышей, решая, что именно должен рассказать. Прежде чем суд все уладит, его наверняка ждут неприятности, а он не хотел зря волновать Валентину. Но как же можно утаить весть о внезапно свалившемся богатстве?
— Я нашел копию завещания Энгуса и зарегистрировал в суде, — сообщил он наконец. — Арчибальд скорее всего попытается его опротестовать, но вряд ли его ждет успех. У старого Энгуса хватило хитрости оставить свой флот короне и отдать сыну все фамильные земли и замки.
В золотистых глазах Тины засветилось любопытство, но она прикусила язычок, с которого так и рвались вопросы. Пусть Рэм рассказывает сам, недаром он вне себя от волнения.
— Если завещание признают действительным, у нас хватит замков для всех детей и детей наших детей, а Гевину и Камерону придется потрудиться, чтобы за всем присмотреть.
— Силы Господни! Недаром я всегда считала, что Энгус любит тебя больше собственного сына.
— Он просто сознавал его слабости.
— А у тебя их нет.
Он откинул со лба жены огненную прядь.
— Ошибаешься, милая. Ты моя слабость, Тина… а теперь и эти двое.
— Давай уложим их в колыбельки, а уж потом, мой Дуглас, ты докажешь мне, что именно я — твоя слабость.
Позже она, усталая и довольная, лежала в его объятиях, благодаря Бога за все милости, которыми он ее осыпал. На миг сердце сжалось: не чересчур ли много ей дано? А вдруг Господь решит что-то отобрать?