Колдовское кружево
Шрифт:
– Мои слуги говорили, что у тебя появилась ученица, – сказал он.
– Да, – кивнула Ягиня. – Твои слуги сказали правду, но ей ещё рано видеться с тобой и твоими братьями.
– Мрак так не считает, – невесело усмехнулся Светоч. – Мои слуги дружны с его слугами, и те нашептали, будто Мрак видел твою ученицу на окраине леса, и она показалась ему удивительно красивой.
Ягиня сцепилась пальцами в полотенце и злобно заскрежетала зубами. Всадник ночи любил Жизнь и всё, что дышало ей. Ходили слухи, что в разгульные ночи Мрак губил невинных девиц, которые задерживались возле леса и отставали от остальных. Красота лихого юноши притягивала их, заставляла отдаваться ему без остатка, а
– Я ведь говорил, – обиженно произнёс Всполох. – Не зря чёрные волки спрашивали меня про… неё.
Дух запнулся и вовремя вспомнил, что нельзя было произносить имени Василики. Никто не должен был знать, как зовут ученицу ведьмы, иначе обретёт над ней большую власть.
– Вот что, – решительно сказала Ягиня. – Ты, Всполох, отныне всегда будешь подле неё. Пока рядом огонь, ни один слуга тени не посмеет сунуться. А тебя, Светоч, благодарствую. Ты поведал мне страшное, но бояться ещё рано.
Багряный молодец не ответил – он доел щи, встал и отправился во двор. Там его ждал верный конь. Скоро в городе начнётся день, защебечут птицы, выйдут люди на улицы, а в лесу проснутся дочери и сыновья Лешего. И Василика вернётся.
– Ты не сможешь прятать её вечно, – хмуро произнёс Светоч прежде, чем исчезнуть.
Ягиня тяжело вздохнула. Ей не хотелось признавать его правоту. Она резала, пугала и вынуждала ещё больше напрягать девку, заставлять её запоминать и познавать слишком много, чтобы защитить саму себя. А самое скверное – ведьма не могла сказать ей правду. Ей ли не знать девичье сердце? Василика наверняка захочет познать миг наслаждения и сбежит с лихим посланником ночи. Шутка ли – сам Мрак заинтересовался ею. Это льстило. Ни одна девка не могла противостоять его чарам. Нет, пусть лучше будет в неведении. Как наберётся ума, тогда Ягиня и расскажет.
Отчего–то вспомнилось, как она сама чудом выживала при древней Кислице. Её наставница родилась, когда на земле ещё не было княжеств, а старшины племён спевались с хмурыми конунгами и кровь лилась рекой. Иной раз страшно было ступить к опушке – всё казалось липким, а в воздухе стоял запах железа и палёной кожи. Но время Кислицы утекло, и на её место пришла Ягиня. Ей повезло застать княжества, увидеть расписные каменные домики в городах, познать вкус вина, которым угощали духи Нави, и договариваться с лесавками и лешачатами, чтобы те таскали ей живых куриц.
Война удивительно давно не приходила в эти земли, потому простые люди жили ладно, тихо и временами богато. Летом девки бегали за ягодами к опушке, плели венки в костровую ночь, искали чар–траву, гадали на женихов и рассказывали слухи о ней самой. Осенью же, когда наставал месяц Велеса, народ целыми толпами ходил за грибами, не забывая приносить лесу нужную жертву, а потом все готовились к долгой зиме и просили пощады у злой Мораны.
Что она станет делать, когда дни станут короче и Мрак начнёт задерживаться в избе, искать глазами Василику и хитро улыбаться? Сгубит девку, не иначе. Значит, времени у них и впрямь было мало. Слишком мало, чтобы подготовить новую ведьму, но достаточно, чтобы Василика впитала силу и смогла совладать с детьми Нави.
– Что ты задумала? – спросил Всполох.
– Жуть, – усмехнулась ведьма. – Тебе не понравится, так что лучше не спрашивай.
Пришлось вспоминать все хитрости, с которыми она в своё время справлялась. Кислица испытывала её много раз: заставляла плясать с духами Нави, говорить с лесавками, Лешим, принимать Светоча, Месяца и Мрака, ходить меж людей и помогать слабым, чувствуя под носом коварство и злобу, а потом… Потом Кислица отправила Ягиню туда, откуда не
Кислица не готовила её к путешествию. Она вообще не отличалась болтливостью. Если бы не Всполох, Ягиня ничего толком не поняла бы. Отчасти ведьма была благодарна наставнице за бережливость. Не каждая девка могла понять и перенести подобное. Два десятка девиц стучалось в её ворота – и все истаяли к следующей весне. Некоторые завывали в глубинах чащи и блуждали бледными тенями, не зная покоя.
А сколько же учениц приняла Кислица? Оставалось гадать. В отличие от Ягини, та сразу брала быка за рога: рассказывала о ворожбе на крови, заставляла собирать травы на убывающую луну, отлавливать животину и приносить жертвы богам и духам Нави в обмен на силу и милость.
Ягиня усмехнулась. Дочь купца наверняка рухнет на пол, когда узнает, чем ей предстоит заниматься. Одно дело – сборы трав, другое – вырезание знаков лезвием ножа, призывы пламени и попытки вогнать лезвие в трепыхающееся тело. У Ягини получилось в третий раз, когда Кислица заставила её зарезать ворона и вырезать знак Мораны на чёрной земле. Кажется, на том месте до сих пор ничего не растёт, кроме чертополоха. Зато она смогла пройти в Навье царство и переродиться.
Тело пробрала дрожь от одного воспоминания. Словами не описать, каково, когда тебя собирают по костям, скрепляют их живыми и мёртвыми водами, заставляют кровь течь по–иному и привязывают дух к лесу. То был тяжёлый обряд, который продлился целую вечность. Возможно, боги щадили девок, когда убивали их, не давали стать ученицами и испытать жуткую боль.
Ягиня заварила себе зелёного чаю, чтобы успокоить сердце. Такое благословение было хуже смерти. Позволить Мраку забрать Василику? Нет уж, раз пришла – пусть идёт до конца. Никто не заставлял её стучать в ворота.
– Стереги её, Всполох, – сказала ведьма. – Не подпускай чёрного всадника ближе, чем надо.
– Слушаюсь, – отозвался пламенный дух.
3.
Маковые лучи ползли по небу мучительно долго. Ведьма приказала Василике гулять по заднему двору до рассвета. Она скучающе сидела возле старой бани и думала о том, что сруб стал совсем негодным, стоило бы поменять или поворожить. Интересно, сколько лет самой избе? С виду не дашь и десятка, а там кто знает. Если верить слухам, то она стояла тут давно, когда ещё Калина была совсем ребёнком. А когда появилась, и вовсе никто не скажет.
– Скучаешь, девка? – выскочил Банник из–за угла. – Пошли ко мне, попаримся как следует.
– А как же анчутки? – фыркнула Василика. – Не они ли целую ночь веселятся в твоих владениях?
– Они, – кивнул дух. – Но сейчас светает, оттого анчутки давно расползлись по округе и заснули. В бане пусто. Прикажешь растопить?
– Не хозяйка я тебе, чтобы приказывать, – она покачала головой. – Не надо, потом как–нибудь.
Сердце её тосковало по веселью. Как славно прыгали духи Нави, как чудно кружились платки, как отплясывали неживые девки и молодцы, то и дело поправляя костяные маски! А запах спелых ягод? Она слышала его. Пусть Ягиня и говорила, что служители Нави хотели напиться её крови. Василика понимала это, но тоска по живому скреблась под рёбрами. Раньше ей казалось, что сила ведьм – самая желанная, не зря им в ноги падали князья. Теперь она думала иначе. Ягиня заставляла её толочь травы, прогуливаться вокруг избы и не дальше. Ведьма под страхом жуткой смерти запретила ей ступать глубже в чащу. Василика догадывалась, что там прятались дивные чудовища. Поскорее бы Ягиня научила её бороться с ними!