Колдовской час
Шрифт:
Джорджия покачала головой, словно это могло рассеять некую путаницу.
— Я ничего не понимаю. Кто это сделал? Или почему?
«"Кто" и "почему"», — подумала я, «начали складываться воедино. Все началось с Пэйсли, и закончится ею».
— Мы над этим работаем, — сказал Коннор. — И выясним это.
* * *
Ронану потребовалось десять минут, чтобы ворваться в комнату, за ним вошли
Ронан, не обратив на нас внимания, опустился на колени рядом с Карли. Он приподнял ее веки, осмотрел глаза, затем положил руку ей на запястье, чтобы проверить пульс.
— Что произошло?
Я рассказала Ронану ту же историю, что и Коннор Джорджии, пока Ронан проводил осмотр. Когда я закончила пересказ, а он закончил свою работу, наступила тишина. Потом посмотрел на меня.
— Как долго ты ее кормила?
— Несколько минут, — ответила я. — Может, десять? Я кормила ее до тех пор, пока она не отпустила.
— Сколько прошло с тех пор, как ты перестала?
Я понятия не имела, сколько прошло времени. Казалось, прошло несколько часов, но чувство вины и беспокойство тянули время, растягивали его. Я посмотрела в окно и обнаружила, что небо потемнело.
— Я не уверена.
— Около двадцати минут, — ответил Коннор.
Ронан кивнул, поднялся и посмотрел на меня.
— После первого кормления следует период отдыха с последующим дополнительным кормлением в течение трех дней. Значит, ты непредумышленно поступила правильно.
Сейчас его голос был суровым, с нотками предостережения, но из-за его слов мне все же стало легче.
— С ней все будет в порядке? — спросил Коннор.
— Этого мы пока не знаем. Не все переживают переход, особенно когда вампиры, создающие их, недостаточно стары или сильны. — Он посмотрел на меня. — Ты не Мастер. У тебя для этого нет ни опыта, ни навыков.
— Возможно, ты пропустил ту часть рассказа, — произнесла я, едва контролируя свой язык, когда чувство вины сменилось гневом, — где я либо кусала ее, либо позволила ей умереть.
— Не воображай себя спасительницей, — огрызнулся Ронан. — Она все равно может умереть и попутно испытает еще больше боли.
Я подошла ближе.
— Я сделала то, что должна была сделать в тот момент. Я достаточно сведуща, чтобы знать, что дать ей шанс на жизнь было лучше, чем позволить умереть. Я не стану за это перед тобой извиняться. — Если Карли потребует извинений, то это другое дело. Но об этом я побеспокоюсь позже.
— Еще я достаточно сведуща, чтобы знать, что ей нужно быть с вами — с вампирами — во время перехода. Не здесь. Я позвала тебя, чтобы попросить помощи. Ты хочешь помочь, или мне нужно искать того, кто это сделает?
Теперь в его глазах были снисходительность и раздражение. Он был невысокого мнения обо мне и еще больше был разочарован моей просьбой о помощи. Но один из его вампиров вышел вперед,
— Пойдемте со мной, — сказал Ронан и повернулся к двери.
— Найди Алексея, — услышала я за спиной голос Коннора, обращенный к Джорджии, и он последовал за мной на выход.
Глава 15
— Конечно же, у него есть лимузин, — пробормотал Коннор, когда мы сели в длинную белую машину, припаркованную у хижины Джорджии. Это было Авто, женский голос томно попросил нас занять свои места и пристегнуть ремни безопасности.
Карли положили на пол лимузина с ковровым покрытием, один вампир держал ее голову, другой был у ее ног, чтобы удерживать ее на месте. Мы с Коннором заняли места на сиденье, обращенном назад, достаточно далеко друг от друга, чтобы наши тела не соприкасались.
Ронан сел на боковое сиденье, положив одну руку на спинку и глядя в окно. Его вампиры пялились на меня. В отличие от оборотней, их лица ничего не выражали; я предположила, что это было, по крайней мере, частично из-за уважения к их Мастеру. Но они не могли скрыть сердитую магию, наполнившую воздух.
Мы ехали на юго-запад, следуя по старой главное дороге, которая идет параллельно берегу озера, а потом уходит на материковую часть на двухполосную дорогу, окруженную деревьями.
Коннор сидел молча, нахмурив брови и глядя на Карли.
Я не могла его винить. Я тоже наблюдала за ней, ища признаки трансформации или того, что она испытывает боль. Но она была такой неподвижной, такой застывшей, что трудно было представить, что вообще что-то происходит. И что мы не потеряли ее, несмотря на все мои старания.
Я знала, что Коннор переживает за нее, но было невозможно игнорировать эмоциональную стену, которая, казалось, поднималась между нами. И нетрудно было догадаться, зачем он ее построил. Я причинила боль той, кого он любит — с помощью клыков и крови — и меж тем втянула его в политический кошмар. Я стала именно той обузой, о которой меня предупреждала Миранда.
— Небольшой бунт, — говорила мне Миранда, — потому что он не может позволить себе тебя. — Если бы отношения на самом деле были чем-то вроде математики — хорошие черты измерялись относительно плохих, достоинства измерялись относительно цены — сегодняшний вечер, безусловно, изменил бы баланс, и не в мою пользу. Не тогда, когда он сидел в задумчивом молчании.
* * *
Лесные утесы сменились пологими холмами, и наконец затененным домом, который на вершине холма ждал возвращения своих вампиров.
Дом выглядел потрясающе даже в темноте. Светло-золотистый камень, симметричный с белыми окнами, высокие белые дымовые трубы с каждого края и портик с колоннами. Поскольку поблизости не было других зданий, он выглядел как кукольный домик, оставленный ребенком. Или, например, место из готического романа ужасов.