Колдун 3
Шрифт:
– Слава богам! – хором бормочут Прошка с Минькой – Держись, хозяин! Сейчас подлечим!
Мне лучше. Гораздо лучше! И я иду к постели, где извивается тело убитой мной женщины. Убитой три дня назад и уже начавшей издавать запах тления.
С размаху вонзаю кинжал в грудь зомби, та вздрагивает, дергается в судорогах и замирает. Глаза ее вдруг стали белыми, как у снулой рыбы, тело застыло и больше не двигается.
– Ушли! Ускользнули! – бормочет Прошка, и в его ментальном голосе я слышу озабоченность – Теперь это просто труп.
– Что это было, ребята?! – я сажусь на постель, и мне ужасно
Молчание.
– Чего молчите?
– Нам нечего сказать, хозяин. Мы не знаем.
– Кто – ушел? Вы сказали, что кто-то ушел. Кто это был?
– Такие же, как и мы. Они управляли трупом. Один управлял, еще двое – боролись с нами, не давали нам его остановить.
– Почему не почувствовали, что это не Варя?
– Потому же что и ты, хозяин. Она выглядела как Варя. И уж если ты не почувствовал, лежа рядом с ней в постели – как могли это сделать мы?
Я сидел рядом со сладко пахнущим падалью трупом и сжимал руками раскалывающуюся от боли голову. Мне было не просто хреново – мне хотелось выть! И я не знал, что мне делать! Куда бежать!
– От трупа надо избавиться, хозяин – резонно заметил Прошка – Он разлагается. Провоняет здесь все. Сделай снадобье иллюзий – ты знаешь, как – придай трупу облик Вари. Мы заберемся в труп, и он сам сядет в машину. Потом вывезем его куда подальше и бросим.
Мне понадобился час, чтобы сделать снадобье и обрызгать им валяющийся на полу труп (я стащил его с кровати). Когда дело было закончено – меня чуть не вырвало. На полу лежала Варя. Если не приглядываться, конечно.
Кстати сказать – я понял, почему кольца-амулеты лежали в кармане псевдо-Вари. Их нельзя одевать никому, кроме хозяйки. У живых они вызовут боль, сильное жжение, могут даже навести какую-нибудь болезнь, у мертвых…у мертвых – не знаю. Наверное, мертвому, вернее тем, кто им управлял – тоже было бы несладко, если бы кольца соприкоснулись с кожей трупа. Не знаю, как они подействовали бы на управление покойницей – может разрушили бы связь?
На выезжающую посреди ночи машину никто не обратил внимания – освещенный светом прожектором котлован, рабочие, таскающие и бегающие как муравьи…если кто-то и видел, что я выехал со дворе – всем было на это плевать. Ну выехали – и выехали. Может на вокзал отвозит! Или в аэропорт.
Через сорок минут я подъезжал к знакомому месту, где и оставил машину у высоченной елки. Следы остались от прошлого раза – глубокие колеи в мягкой земле, усыпанной иголками.
Труп ведьмы шел до берега управляемый то ли Минькой, то ли Прошкой – я не спрашивал, как они это делали, каким образом заставили двигаться неживое. Сделали, и ладно…зачем задумываться над тем, что все равно не поймешь и не узнаешь?
Кикимора появилась так же неожиданно, как и в прошлый раз – через несколько минут после того, как я прочел заклинание вызова. Вышла откуда-то сбоку, из темноты – красивая девушка с зеленой кожей и зелеными волосами. Инопланетянка…
– Зачем пришел, колдун? Все-таки решил остаться со мной? Стать моим мужем? – ее улыбка была похожа на волчий оскал. Клыки…острые клыки все портили! Слишком хищная улыбка.
– Прости, но нет. Помощь нужна – стараясь держаться спокойно ответил я. А спокойным мне быть очень как тяжело! Пока я здесь – что с Варей? Где она? Что с ней творит безумный колдун? Или уже сотворил?
– Вот как? – вроде как удивилась кикимора – И чем же это я тебе могу помочь? И что это за баба, которую ты сюда привел? От нее пахнет тленом.
– Она мертвая – пожал плечами я – прошу тебя узнать, где может находиться колдун, который украл мою женщину и попытался убить меня. Можешь? Ты ведь ешь мозг, и достаешь из него информацию.
– Хмм…ты хороший мальчик, колдун – усмехнулась кикимора – но глупый. Я достаю информацию из живого мозга, мозга, который был живым секунды и минуты назад. Понимаешь? В этом чучеле нет жизни. Я не могу ничего сделать.
Она усмехнулась, и помотала головой, будто не веря в свои слова:
– Вот ведь надо же! Я даже пожалела, что не могу тебе помочь! Но ничего не поделаешь, это правда. И мне нравится, что ты так борешься за свою подругу. Колдуны, скольких из них я не встречала – обычно бессердечные твари, которым до людей нет никакого дела. Особенно до своих временных жен. Пожил с одной, состарилась – выкинул ее, или убил – и новую завел. Пропала, исчезла – даже искать не будут. А если и станут искать, то только для того, чтобы узнать – кто покусился на их имущество. А ты не такой, я вижу…
– Совет дашь? – прервал я монолог нечисти. Послушать ее интересно, но сейчас мне совсем не до того!
– Иди к Кладбищенскому! – кикимора пожала плечами, и ее небольшие, аккуратные груди при этом движении приподнялись. Я невольно проводил их движение взглядом, кикимора ехидно улыбнулась – Все вы мужчины однаковы! Твоя подруга еще и на тот свет отправиться не успела…или уже успела…а ты уже мою грудь разглядываешь. Хорошая грудь, правда? Когда я была женщиной, у меня такой груди не было. Оставайся со мной, мальчик! Будешь моим королем!
Тьфу! Небось из мозга жертв выудила информацию о старом мультике, вот теперь и развлекается.
– Прости, мне пора идти. Спасибо за совет!
– И тухлятину эту с собой забери – кикимора указала на труп ведьмы – Не хватало еще мое болото такой дрянью загаживать. И так уже хватает всякой пакости! Я за брошенные пластиковые бутылки мозг у этих придурков просто бы через задницу высасывала! Люди – самые грязные животные, какие есть на свете!
Я не стал обсуждать поведение грязных людей (у самого рыльце в пушку, хотя и стараюсь лишнего не пакостить, мусор всегда в пакете из леса уносил), пора было уходить. Время! Ночь июньская коротка!
Поблагодарив кикимору и сделав ей пару комплиментов насчет ее груди, бедер и попы, сравнив ее с фитоняшками и заклеймив их позором в сравнении с зелененькой (Она фыркнула и сказала, что я мерзавец и дамский угодник. Но ей, подлец, нравлюсь! И снова предложила залечь на дно в мягкую тину), я пошел к машине, думая по дороге о колдунах в общем и о себе в частности. Может и я стал бесчувственным? Может и я теперь не сопереживаю людям? Прежний Василий Каганов, сельский участковый, никогда бы не смог так легко отправлять людей на смерть. А я – могу! И что это значит? Значит, что я изменился. Сильно изменился! Я по-другому думаю, по-другому поступаю. У меня восприятие мира стало совсем другим!