Колечко со змеей
Шрифт:
– Он и есть француз. Только черный. Там таких много. Я побоялась, что он меня увидит в Веркином обществе. Придется их знакомить, и вся конспирация полетит к чертям. Пока мы сидели, он меня из-за Веркиной спины не замечал. А вот если бы пошли к выходу… Да еще Верка! Она бы непременно бросилась к Жене с объятьями.
– А как же конспирация? Да и потом, как я поняла, они мало знакомы?
– Ты же знаешь, что во время еды моя сестра сильно глупеет. Да сама посмотри!
Действительно, Верка только что вспомнила, что отпустила ребенка одного в недавно подвергшуюся налету квартиру. Теперь она, согнувшись под углом
– Никита! Сынок! Не бойся! Я уже иду! Мама идет к тебе!
– О, боже! – а что еще я могла сказать?
Глава 2
Только мы добрались до квартиры и попытались угнездиться на кухне, что бы спокойно поговорить, как в дверь позвонили. Никитка открыл шумной компании. Вообще-то это была не совсем компания. Всего один человек, но очень шумный. Ввалилась Ганна, крупная, громогласная родственница Верки и Любаши. Ганна и ее муж Сашко жили на юге. Они частенько наезжали к Верке. То есть, наезжали они не специально для того, чтобы навестить родню, которая приходилась им седьмой водой на киселе. Они регулярно посещали наш город по делам бизнеса.
На мой-то взгляд слово "бизнес" звучало слишком громко для их деятельности «купи-продай», скорее уж – спекуляция. Но они гордо именовали себя семейным предприятием и наезжали, привозя в багажнике машины на продажу то рулоны полиэтиленовой пленки для парников, то канистры пахучего растительного масла, то какой-то брезент, сильно подозреваю, что из стратегических запасов. Останавливались они всегда в двухкомнатной квартире у Верки. Это понятно – Любаша имела комнату в коммуналке, а их мамуля и папуля проживали в однокомнатной квартире без балкона, зато с бабушкой. Там даже товар на время разгрузить было некуда.
– Здорово, девчата! А вот и мы! Заждались, поди! Давненько гостинчиков наших не едали! А?
Даже не знаю, какие гостинчики она имела в виду. Что-то не припомню, что бы Верка хвасталась подарками от родни.
– Ты одна? – опасливо спросила Любаша, выглядывая в коридор.
В самом деле, впечатление было такое, что Веркину «хрущевку» заполнила толпа народа.
– Одна, одна. Сашко машину на стоянку ставит. Сейчас явится, ирод ненасытный. У вас похавать-то есть чего?
– Не-е-т. Я на диете, – проблеяла Верка.
– Совсем девка сдурела. Итак, кожа да кости, – Ганна уперла мощные кулаки в крутые бока и по хозяйски оглядела кухню.
Мы с Любашей прыснули. В самом деле, рядом с мощной Ганной наш Верунчик, давно переваливший за пятидесятый размер, казался худеньким подростком.
– Здоровеньки булы, дивчины! – Сашко выглянул из-за Ганкиной спины.
Несмотря на свою тщедушную конституцию, шума он производил не намного меньше, чем Ганна.
В руках он нес кучу каких-то тряпок.
– Здорово Веруня, все цветешь! Привет, сверчок! – он чмокнул Любашу. – Здравствуйте…
– Рая, – подсказала я.
– Рая. Очень приятно, – Сашко попытался изобразить вежливый поклон, что было затруднительно, учитывая охапку с тряпьем у него в руках.
И тут я заметила, остановившийся, полный
– Нет, ну вы только подумайте, до чего тут у вас люди зажрались! – продолжал тарахтеть Сашко. – Я машину, значит, поставил. Кстати, стоянка у вас опять подорожала. Сплошная обдираловка. Капиталисты проклятые! Жинка, слышь, накладные расходы растут! Иду, значит, я и вижу прямо у помойки на заборе вещи развешаны. И такие все хорошие, новые. Ну, я, конечно, не растерялся, собрал. Верка, как раз твой размер! Пользуйся!
У Верки желваки заходили на скулах. Она-то догадалась, каким образом вещички оказались на помойке и одарила нас с Любашей таким взглядом… Хорошо, что она не стала устраивать скандал при родственниках и я успела смыться.
Глава 3
Люськин звонок разбудил меня посреди ночи. Сначала я подумала, что сработал будильник. Непонятно было, почему он растрезвонился сегодня, когда мне совершенно незачем вставать ни свет ни заря. Почти не просыпаясь, я нажала какую-то кнопку и повернулась на другой бок. Телефон зазвонил снова. На этот раз я почти проснулась и поняла, что это – никакой не будильник. У будильника стоит другая мелодия. Душа моментально провалилась в пятки. Перепугалась я до смерти. В самом деле, если кто-то звонит посреди ночи, значит, то-то случилось. С кем? С мужем? С детьми? Нет, они же здесь дома, спокойно спят. Дрожащими руками я нащупала трубку. На дисплее мигал Люськин номер.
– Раиска! Доброе утро!
– Какое утро?!
– Ой, извини, я, кажется, со временем просчиталась.
– «Кажется» ей! Меня тут чуть кондрашка не хватила.
– А мне, думаешь легко? Я тут еле до утра дожила, что бы тебе позвонить.
– Благодаря твоему звонку, я тоже могла до утра не дожить. Как отдыхается?
– Какое там отдыхается! Я тебя умоляю! Помнишь мое кольцо бабы Люси? Оно пропало!
– Тебя ограбили?
– Да нет. Я его сама сняла. Тогда, перед отъездом, у Верки, когда посуду мыла. Сняла и положила рядом с мойкой. И только вчера вечером вспомнила. Выручай! Скажи Верке, чтоб припряла его до моего приезда! Или, лучше, к себе забери. Целее будет.
– Конечно. Но после налета на Веркину квартиру…
– Вот-вот! И меня холодный пот прошиб, когда вспомнила. В общем, Раиска, вся надежда на тебя!
– А Верке ты звонила?
– Звонила, а что толку? «Абонент не доступен». Наверное, опять телефон на какой-нибудь халтуре разряжаться оставила. Ну, все, Раек, целую, не подведи!
Кольцо бабы Люси! С меня слетели остатки сна. Люська вообще-то не очень любила побрякушки, будь то благородные металлы или бижутерия. Но кольцо бабы Люси… Оно перешло Люське в наследство от бабушки. Перстенек был замечательным. Он представлял собой золотое ветвистое деревце, вокруг которого обвилась серебряная змейка с изумрудным глазком. И крохотное рубиновое яблочко на ветке присутствовало. Не знаю, какова могла бы быть его рыночная цена. Но оно было очень красивое. И память о бабе Люсе.