Колесники
Шрифт:
Точнее говоря, можно, если последует отрицательный ответ, и уж точно нельзя, если положительный. Причиной дилеммы являлось то обстоятельство, что и монахи и миряне одинаково должны соблюдать в Упосадха-дни пять основных заповедей: бесповоротно отрешиться от убийства, воровства, лжи, наркотиков и блуда. К тому же монахи и монашки обязаны воздерживаться от секса, не принимать пищу позже середины дня, не развлекаться, не носить драгоценностей, не употреблять косметику и не спать в удобной постели. Конечно, в условиях пониженной гравитации любая постель была удобной… но нюанс подобного рода уже никого не волновал.
Вообще-то
Правда, можно просчитать все прямо сейчас, а результаты посмотреть завтра, но, согласно все тем же правилам, использование уникомпа приравнивалось к развлечениям. Ибо тогда монахи могли бы записать все то, что им не позволялось смотреть в Упосадха-дни, и ознакомиться с этим позднее, а такое Зеленые Попугаи — старшие монахи — полагали несовместимым с духом самоотречения.
Нагарджуна не мог также проконсультироваться и получить совет от своих наставников, ибо для этого требовалось опять же воспользоваться уникомпом. Как же быть? Выполнять свои обязанности — и заработать презрение Королевского Грифа? Или увиливать от них, пользуясь благосклонностью Великого Журавля? И в том и другом случае можно навлечь на себя гнев Кукушки — верховного ламы орбитального монастыря.
Нагарджуна поклялся, что до тех пор, пока не выяснится, священный ли сегодня день, он не позволит услышать себя никому из Длиннохвостых Попугаев. Для страховки пришлось даже отключить микрофон.
Главное — остановиться на каком-то из двух вариантов. А на каком — пусть за него решат Птицы.
В перчатках, неприспособленных для такого рода манипуляций, он все же умудрился расстегнуть накладной карман на колене и вытащил вакуумную упаковку с копией Священного Текста, скрученной в свиток. Потом, дабы не поддаться искушению, зажмурился, на ощупь открутил стопорную гайку со свитка и какое-то время слушал шорох разворачиваемой бумаги, после чего снова открыл глаза.
Идея заключалась в том, что следовало остановить прокрутку, не зная заранее, в каком именно месте, и выполнить то, о чем говорилось в строчке, попавшейся на глаза первой.
Мед, накопленный пчелами для собственных нужд, не может служить для иных целей.
Эта цитата из обобщающей проповеди Кукушки всегда вышибала слезу у впечатлительного Нагарджуны. Он отдал приказ скафандру высушить влагу, пока стекло шлема не успело запотеть.
Теперь следовало обдумать, какой смысл вложен в пророческую строку.
Обдумывание заняло у него примерно полчаса, но в конце концов он догадался, что к чему: во-первых, это никакой не парадокс, во-вторых, цитата намекает не на действия, а на мотивы. Лень и медлительность являются помехой в производстве дел, что означает: человек не должен предаваться праздности. Соблазн постоянной занятости заключается не в том, чтобы работать, а в том, чтобы делать пустую работу. Соображение же о накопленном пчелином меде наводило на мысль: человек не должен блюсти лишь собственные интересы.
Следовательно,
Нагарджуна глубоко вздохнул, активировал уникомп, встроенный в скафандр, и вызвал ЛАОССГК.
— Крем для загара — десять сортов, один ящик; крем-сода, освежающая газированная вода — ого, двадцать упаковок. — Кэшью Тинторетто сверяла листы накладных с файлом уникомпа, содержащего бесконечный список инвентаря и провианта. Она обливалась потом, пропылилась с ног до головы и сильно нервничала. — «Криптон», солнцезащитные очки, — двенадцать пар. Джонас, как ты думаешь, каждому хватит по четыре пары? Ведь можно потерять, сломать дужки, усесться на них, наконец…
— Перестань суетиться. — Джонас открыл чемоданчик с ВидиВи-камерой и заглянул внутрь. — Четыре пары на каждого из нас более чем достаточно, но не забудь про матросов. А вы, шеф, готовы к пресс-конференции? До начала остается не больше десяти минут.
— Не будем спешить, — сказал Бейли. — Чем дольше ожидание, тем больше ажиотаж, чем больше ажиотаж, тем громче раструбят о нашей затее СМИ!
Кэшью, передохнув, вернулась к своей инвентаризации:
— Печатка — пятьсот… Что?! Зачем нам столько мужских перстней?
— Дай-ка взглянуть! — Джонас бросил взгляд на крохотный экранчик. — Ты не обратила внимания на перенос: первый слог остался на предыдущей строчке. Так что имеются в виду вовсе не золотые шайбы, которые навинчивают на пальцы нувориши, а «твердая копия» таблиц, определяющих положение лун Юпитера. Ее получают из памяти уникомпа с помощью принтера, и называется она «распечатка». Цифра 500 относится не к числу ювелирных украшений, а к страницам. Это такие большие листы, которые удобно раскладывать на столе…
— Эй, ребята, а ведь мы забыли про обеденный стол!
— Не паникуй, — бросил Бейли лениво, — лучше загляни-ка в раздел «корабельное имущество».
— Ладно. — Кэшью пролистала инвентаризационный файл. — Да, есть какой-то встроенный стол.
Бейли довольно осклабился:
— Наравне со встроенными стульями, парусами, двигателем для безветренной погоды и корпусом, способным противостоять проискам стихий.
— Только не стоит тратить на меня столько сарказма!.. Провиант — пять фунтов. Какого дьявола так мало?! Сухари — шесть пакетов, галеты… Джонас, что означают термины: «сухари» и «галеты»? Следует ли столь серьезно относиться к старинным морским традициям?
— Все должно быть достоверным, — сказал Бейли. — Для нашего путешествия это самое главное.
— Цинга — по одному случаю на каждого члена экипажа. — Съязвив, Кэшью перевела уникомп в режим ожидания и присела на грубо обтесанный камень, явно из кладки разрушенной давным-давно тюрьмы. — А это преддверие Преисподней уж точно достоверное.
Бейли пожал плечами, окинул скользящим взором безжизненный туф, из которого был образован крошечный остров.
— А чем плоха деревня Гори? Живописна по-своему. И порт Нассау тоже неплох. Очень и очень ВидиВизуален. Жаль, что великолепие форта святого Михаила не сохранилось до наших дней.