"Колхоз: Назад в СССР". Компиляция. Книги 1-9
Шрифт:
При виде этих двух женщин Переросток резко передумал. Заявил, будто без него нам точно не обойтись. Честно говоря, будь у меня выбор, остаться в компании соседки и госпожи Милославской или хреначить на одной ноге в другой конец села, я бы выбрал второй вариант. Для психики это гораздо безопаснее.
Ещё с нами увязался Семён. Причем, Светланочка Сергеевна очевидно пришла к выводу, что Зеленухи уже запустили свои ядовитые щупальца в пацана. Один он натворит гораздо больше бед, чем с нами. Поэтому, не просто разрешила Младшенькому отправится на погост, но и даже сильно на этом сама настаивала.
Сенька шел молча.
Младшенький слова деда Моти особо близко к сердцу сначала не принял. Тем более, все это прекрасно слышала Светланочка Сергеевна. Но она в ответ на обещание деда Моти никак не отреагировала. Спокойно, как ни в чем ни бывало, встряхнула маленький полосатый коврик ручной работы, до этого момента спокойно лежавший у дядьки в сенях, расстелила его посреди двора, а потом встала в позу, которая у Матвея Егорыча вызвала резкий прилив крови к щекам.
Просто нагнулась вниз, оттопырив пятую точку, засунув голову между ног и ещё до кучи вывернув куда-то руки. Не знаю, что это за советская утренняя гимнастика, конечно. Внешне сильно напоминало йогу, которую в прошлой жизни обожала моя старшая сестрица. Но, если мне не изменяет память, в Союзе она была запрещена. Эта совершенно бесполезная информация имелась в моей голове благодаря тоже сестре. Она не просто увлекалась самой йогой, но и историей ее появления.
— Чего это она? — Тихо спросил меня Матвей Егорыч, скромно пряча глаза в землю.
— А… Да это мама тянет мышцы. И вообще все тело. — Отмахнулся Семён. — Она всегда так занимается. Ещё может дышать громко. Погодите, скоро начнет.
Ровно в этот момент Милославская реально задышала. Причем с такими характерными звуками, что покраснел уже Андрюха.
Одна только Ольга Николаевна, стоя у своей калитки, наблюдала за действиями Светланочки Сергеевны с интересом.
— Вот… А говорят, Москва людей не портит. Ты посмотри, до какого безобразия Светка дожила…— Сказала соседка в воздух, наверное, сама себе, и покачала головой.
— Зато проживу много лет и умру красивой. А Вы — вечно злая, недовольная тетка. — Раздался приглушенный голос маман. Учитывая, какой частью она к нам стояла, возникало ощущение, что ей же она и говорит.
— Срамота-то какая… — Заявил Матвей Егорыч и для надежности даже закрыл Семёну глаза рукой. — Ты малой лучше не смотри. Плохо это, родную мать в таком состоянии видеть. Пойдем-ка и правда с нами.
Дед потянул Сеньку со двора.
— И правда, сынок, иди со старшим братом. — Поддакнула Светланочка Сергеевна, а потом, наконец, выпрямилась. Но лишь для того, чтоб усесться на задницу и закинуть одну ногу себе на шею.
— И точно, срамота, — Согласилась Ольга Ивановна.
Но уходить не торопилась.
И вот теперь мы шли в сторону погоста. Вчетвером.
Семён из опасения всё-таки получить обещанную Матвеем Егорычем клизму, молчал. Переросток тоже. Ему клизму никто не обещал, но он явно задолбался прыгать. Я, соответственно, думал о сложившейся ситуации. Разговорчив был, как всегда, только дед Мотя.
— Думаю, надо нам отдохнуть от трудов этих тяжких… — Заявил он вдруг многозначительно.
— Во как. А Вы переработали где-то? Я как не гляну, все время с Жоркой и Андреем крутитесь. — Семён был совершенно искренен в своем удивлении.
— Я вот щас кому-то сделаю… — Начал Матвей Егорыч.
— Да понял, понял. Просто спросил. — Сенька снова замолчал. Угрожающий его организму призрак клизмы делал свое дело исключительно хорошо.
— Так вот. Что я думаю. Стресс и нервы до хорошего не доведут. Надо нам устроить себе настоящий отдых. Мужской. Мое предложение следующее. Первое июня, это у нас уже было давным-давно. Так? Так. — Дед Мотя ответил сам, не дожидаясь нашей реакции на его вопрос. — А первого июня у нас что?
Мы продолжали молчать, топая рядом с Матвеем Егорычем. Просто по логике вещей, он снова должен был сам же и ответить.
— Что я спрашиваю у нас первого июня, оболтусы?
— Ааааа… так Вы спрашиваете. Не знаю. — Я пожал плечами.
Это Зеленухи, тут первое июня может означать, что угодно: местный праздник, день рождения Лютика, просто конец света, предсказанный индейцами Майя лично Зеленухам. Ну, уж день защиты детей в стране ещё не придумали. Наверное.
— Плохо, Георгий. Ну-ка, Андрей. Не подведи. Матвей Егорыч переключился на братца. Тот вообще уже ничего не хотел, кроме одного — добраться быстрее до кладбища и притулить где-то свой зад. Мы и правда шли достаточно быстро, но из принципа Андрюха не возмущался, хотя очевидно устал.
— И я не знаю. Что там у нас? Ваш день рождения, вроде, в мае был. Я хорошо запомнил. Так отмечали, что потом пришлось колхозный трактор из пруда вытаскивать. Вы с нашим трактористом Колькой поспорили, кто умнее, лошадь или техника.
— Эх… Да что ж вы такие, необразованные. — Последнее слово дед Мотя выговорил особо тщательно. — Мы пойдем на охоту.
— На куда? — Я офигел настолько, что вообще забыл все правила русского языка.
Просто моя фантазия моментально нарисовала образ Матвея Егорыча с ружьём. Опыт, в свою очередь, подсказал, что ждать от этого можно только какой-то очередной задницы. Интуиция полностью поддержала опыт. А чувство самосохранения настойчиво требовало бежать. Желательно, как можно дальше.
— На куда…— Передразнил меня дед Мотя. — На охоту пойдем, нерусь. С первого июня сезон на кабана открылся.
— На кого?! — Теперь охренел братец. Видимо, в словах Матвея Егорыча имелось нечто, более Андрюхе понятное.
Хотя, в моем понимании, кабан — это дикая свинья. Свиньи выглядят безобидно. Они хрюкают, бестолковятся и много гадят. Отец ездил пару раз на охоту с товарищами, но без меня. Никаких животных он не привозил. Там прикол был в самом процессе. Поэтому в теме охоты лично я разбираюсь, как и в теме рыбалки. Никак.