Коллекционер закрытых книг
Шрифт:
– До свидания, – пропела Анастасия, ненавязчиво давая понять, что аудиенция закончена.
– Настя, чуть не забыла! – спохватилась Зотова. – У меня для вас не слишком приятные новости: вы должны на некоторое время уехать из Москвы.
– Что случилось? – спросила стилистка.
– Вот чтобы ничего не случилось, вам и надо уехать. Сегодня же. Берите билет в Сургут и вперед. Мы свяжемся с вами, когда можно будет вернуться.
– Нет, исключено. Я никуда не поеду. На мне салон. У меня дочка, я не могу ее оставить. И в Сургут взять с собой не могу. У Эммы курс лечения, институт, сессия на носу. Всего доброго, Елена Петровна. Не беспокойтесь
«Ну что за дура такая! – выругалась про себя Зотова, топая к метро. – Ей угрожает смертельная опасность, а она полагается на мешок золы на шее. А вот Кассиопея, похоже, совсем не дура. Так голову запудрить человеку – это надо уметь! Мало того что Анастасия сама к целительнице таскается, еще и собственную дочку туда водит на курс лечения от бесов… Какой бред! Какой несусветный бред!»
Елена Петровна бурчала, разбрызгивая подошвами модных сапог лужи и поглядывая на свое отражение в стеклах витрин – в них хмурилась стильная привлекательная незнакомка с пепельными волосами. Привыкнуть к новому образу никак не получалось, возникло ощущение, что она потеряла себя. От Елены Петровны Зотовой осталась только задница, да и то, умело задрапированная кардиганом. Люди оценивающе смотрели на нее, мужчины оборачивались вслед, что тоже порядком напрягало. Она не любила быть в центре внимания, чувствовала дискомфорт. Все же с бараном на голове и в болоньевом пальто куда как проще жить. Слился с толпой, и никому до тебя нет дела…
У метро было многолюдно, суетливо и многоцветно, внимание к ее персоне поутихло. Зотова вздохнула с облегчением и вдруг заметила, как из припаркованной у тротуара иномарки… вылез режиссер Варламов, собственной персоной. Он совсем не изменился – подтянут, ухожен, элегантен. Дорогое светлое пальто, шляпа, очки в тонкой золотой оправе, ботинки начищены до блеска. Елена Петровна набрала в легкие побольше воздуха, чтобы поприветствовать старинного приятеля, но приветствие застряло в горле. Режиссер бодрым шагом двинулся к цветочному лотку, купил с дюжину бордовых роз и прошел назад в двух метрах от Зотовой, даже не взглянув в ее сторону.
– Вот сволочь! – буркнула Елена Петровна, чуть не плача.
Настроение окончательно испортилось. Конечно, Иван Аркадьевич ничем ей необязан. Она сама его отшила, но обидно было все равно. До слез, до колик в животе, до тошноты.
Глава 8
КОРОЛЕВА РУССКОЙ СЛОВЕСНОСТИ
На Фрунзенскую набережную следователь явилась мрачнее тучи. Побродила под окнами целительницы, чтобы немного успокоиться и настроиться на рабочий лад. Внешний образ ей организовали, и Зотова почти с ним смирилась, а вот с внутренним настроем совладать никак не получалось. Как должна себя вести королева русской словесности за рубежом? Вздыхать и охать, заламывать руки? Плести всякую возвышенную или великосветскую чушь? Цитировать классиков или ругать современную коммерческую литературу? Елена Петровна решила изобразить из себя рафинированную особу, упавшую на землю с облаков, но с зачатками снобизма. Она сменила выражение лица с хмурого на лирико-романтическое, кокетливо приподняла бровки и надавила на звонок.
Дверь открыла сгорбленная высокая старуха в платке, закрывающем лоб и подбородок, в рваной кофте и нелепой юбке. Два внимательных серых глаза просканировали посетительницу, как рентген. Елена Петровна мысленно перекрестилась.
– Здравствуйте, Матушка ээээ… – хрипло поздоровалась Зотова, напрочь забыв о лирико-романтичном образе. Совсем не так она себе представляла модную целительницу.
Бабка странно оскалилась – не то усмехнулась, не то нахмурилась, кивком пригласила войти, молча помогла снять верхнюю одежду и, шаркая расхлябанными ботинками по ковровой дорожке, проводила Елену Петровну в прихожую.
– Извольте обождать! Матушка дела свои завершит и опосля вас примет, – гаркнула старушенция и скрылась в одной из комнат.
«Обозналась, слава богу!» – с облегчением подумала Зотова и плюхнулась на кожаный диван, напротив двустворчатой двери с бархатными шторами. Впрочем, неизвестно, что за чудовище прячется за бордовыми гардинами. Судя по всему, там и принимает посетителей целительница. Фотографий Матушки Кассиопеи в Интернете Зотова не нашла. Никакой рекламы, сайта, блога, биографии – ничего. Целительница продвигала свою деятельность исключительно по принципу сарафанного радио, и делала это успешно. А вдруг она и правда владеет особым редким даром? Елена Петровна заволновалась вновь. Что ведунья с ней сделает в таком случае? В жабу превратит за попытку обмануть или нашлет проклятие на весь ее род?
Из-за двери со шторами послышался звон колокольчика. Старуха в мгновенье ока появилась рядом и нырнула в темноту, оставив после себя гремучую смесь запахов валокордина, мяты и дорогих французских духов. У хозяйки духи тырит, пришла к выводу Елена Петровна, и ей сразу как-то полегчало. Раз тырит и не боится, значит, никаких магических способностей у хозяйки нет.
В приемной витали и другие запахи – благовоний свечей и легкий аромат мужского парфюма. Выходит, Матушку Кассиопею посещают не только клиентки-женщины, но и мужики. А у них-то что с мозгом? Еще баб дурами считают…
Через минуту старуха снова появилась перед Зотовой. Выглядела она одновременно обеспокоенной и враждебной.
– Матушка просит простить ее. К сожалению, она принять вас сегодня никак не может. Идите с богом!
– То есть как? – растерялась Зотова. Неужели Кассиопея все-таки обладает магическими способностями и даже на расстоянии поняла, кто она такая. Не может этого быть!
– Завтра приходите. Матушка бесплатно согласна вас принять. На сегодня прием окончен, – проворчала бабка, стянула с вешалки кардиган Елены Петровны и невежливо сунула ей в руки.
Зотова так же невежливо пихнула кардиган обратно старухе.
– Ну уж нет! – нахально заявила она. – Мое дело не терпит отлагательств.
– Вы что, русского языка не понимаете? По-доброму говорю, убирайся отсюда! – взвизгнула старуха и швырнула кардиган посетительнице в лицо.
– Не уйду, пока меня Матушка не примет! – уперлась Зотова, запустив тужурку в морду старухи. Бабка швырнула кардиган на пол и принялась с наслаждением топтать его ногами.
– Что вы делаете? – возмутилась Елена Петровна. – А ну, прекратите безобразничать!
Старуха от замечания только в раж вошла и теперь прыгала на новеньком кардигане со злобной рожей и улюлюканьем. Зотова оторопела. Ощущение возникло, будто она попала в отделение для душевнобольных.
Дверь кабинета целительницы немного приоткрылась.
– Марьяна, что за шум? – послышался из комнаты низкий приятный голос.
Бабка прыгать перестала и вытянулась по стойке «смирно». Елена Петровна воспользовалась моментом, подобрала с пола свой несчастный кардиган и засунула его под себя.