Колодец времени - книга исторических поэм
Шрифт:
Он змею головы срубил.
Уже дышать в могиле нечем,
И только стон из бледных уст
Исторг наш витязь после сечи
И вдруг упал на пол без чувств.
Взывая к змею сладострастно,
Тут Марья медленно встаёт,
Неподражаемо прекрасна
Над мёртвым змеем слёзы льёт.
Немало времени минуло,
Жар разошёлся под землёй,
Прохладным воздухом подуло.
Очнулся Поток, встал живой.
Среди побоища умылся,
Ещё кружилась голова.
Он мёдом с хлебом подкрепился
И понял - Марья не мертва;
Лежит во сторону другую
От входа, сбились жемчуга:
На шее белой кровь и уголь,
Кровь на руках и на ногах.
Он к Марье бросился, дыханьем
Её пытался отогреть,
И оживить своим желаньем
Здесь, где сошлись и жизнь и смерть.
Потом он ковш с водой святою
Среди разгрома отыскал,
Обрызгал Марью той водою
И чудо света увидал.
Вот Марья дёрнулась и встала.
Сказала: 'Здравствуй, милый мой!
–
Затем добавила устало, -
Пойдём теперь скорей домой!'
К ней Поток бросился и обнял,
От счастья словно зачумлён.
Он ничего совсем не понял,
И льда в глазах не видит он.
Стучать он стал, кричать и биться,
Бог наверху услышит вдруг.
И вот, в счастливую седмицу,
Ему ответили на стук.
В дыре мелькнул лучины пламень,
Вдруг землю принялись копать,
Вот откатили вскоре камень,
И солнце стало проникать.
Из ямы проклятой ослепший
На солнце вышел Михаил.
Вдыхал блаженно воздух вешний,
Людей вокруг благодарил.
Все закричали: 'Чудо света!' -
Когда услышали рассказ
И вышла Марья: 'Правда это!'
Но чувств лишилась в тот же час.
И время общего веселье
Сменилось временем тоски,
Потом изрубленного змея
К народу вынесли куски.
Вернулись с вестью в город Киев,
Разлился звон колоколов.
Несли на пиках панцирь змиев
И пасти трех его голов.
Встречать их вышел князь Владимир
И бочку крепкого вина
Народу выставил и пили,
Пока не выпили до дна.
Один Добрыня был не весел,
Злодейства он почуял нить.
От Марьи ждал другой кудеси,
Пытался Потока хранить.
Всё успокоилось, но вскоре
Несчастье - вороги идут,
Как волки рыщут на просторе,
По льду, снегам сюда грядут.
Вот князь, помешкавши немного,
Охочий кликает народ,
Берёт дружины часть в подмогу,
И выступают все в поход.
Он рвался в бой неудержимо,
И сели разом на коней,
Его бояре и дружина,
И все двеннадцать сыновей.
А в Киев-граде оставляют
Добрыню, Потока, других,
И управление вверяют
В делах торговых, городских.
И дельно правили, без злости,
И наслаждались бытиём,
Когда с большим обозом гости
Вошли в ворота светлым днём.
Привел их царь земель далёких
Иван Окульевич - купец,
Любил поддерживать убогих,
На гуслях звончатых игрец.
И вот на торжище весёлом
Иван Окульевич гулял,
И неожиданно в торговом
Ряду он Марью повстречал.
Прожгла всё сердце молодица
Царю заморскому, и он
Искать стал встреч, болеть, томиться
В глухую ночь и ясным днём.
Когда Добрыня был в отъезде,
А славный Поток крепко спал,
Иван в окно полез без чести
И Марью-Лебедь там застал.
Сказал: 'Неведомая сила
Меня в чертог твой завела.
Краса твоя меня пленила,
Уж сердце стонет от тепла.
Уйду, но дай мне наглядеться
И пропаду навеки прочь,
Чтоб там вдали в горящем сердце
Свою назвать Марьяной дочь.
Чтоб имя это постоянно
Напоминало о тебе,
О совершенстве без изъяна
И о не сбывшейся мечте!'
Молчала Марья, улыбалась,
Как будто женщина ничья,
Локтем прикрылась, засмеялась,
И в смехе милый звон ручья.
Она встаёт, идёт как в танце,
И изгибает стройный стан.
И страсть вскипает в чужестранце,
Кружится в мыслях ураган.
И вдругсказала: 'Искуситель!
Ждала тебя, и ты мне люб.
Меня за море вы везите,
Ведь вольной жизни нет мне тут.
Всё хлев - мужицкая столица -
И тяжко в этом мире жить.
Хочу с тобой я удалиться
И жизнь и ложе разделить'.
Иван Окульич удивился,
Но чары Лебеди крепки.
Он Марье низко поклонился
И нож взял из её руки.
Она во след его зазвала
И завела в просторный зал,
Где дворня раньше пировала,
А ныне Поток крепко спал.
Спал во хмелю он без тревоги,
А Марья, будто баловство,
Связала очень быстро ноги
И руки мужа своего.
Ивану ласково сказала:
'Вот, кто устроил мне тюрьму.
Убей его!' - и указала
Рукой на спящего ему.
Ножом уж было замахнулся
Иван, но сразу отступил.