Коломяги и Комендантский аэродром. Прошлое и настоящее
Шрифт:
В частности, в 1990 году комитет принял активное участие в судьбе художника Н.С. Чукова, творческая деятельность которого была издавна связана с Коломягами—Озерками. Его мастерская на 2-й Утиной ул., 10, попала в пятно застройки в квартале 13А, подлежала сносу и в течение долгого времени представляла один из очагов социальной напряженности в Коломягах. Квартальный комитет помог Н.С. Чукову приобрести дом на Тбилисской улице, куда он перевел свою мастерскую.
Но, к сожалению, не бывает такого, чтобы всем сразу стало хорошо. Поэтому определенная часть коломяжцев, мечтавшая как можно скорее сменить свои разваливающиеся дома на городские квартиры, оказалась недовольна остановкой проекта расселения Коломяг. И теперь уже «крайними»
В начале осени 1990 года в адрес редакции «Вечернего Ленинграда», сессии Ленсовета, а также исполкомов города и Приморского района пришло письмо за подписью 69 жителей Коломяг и Мартыновки, в том числе ветеранов войны и труда, жителей блокадного Ленинграда, инвалидов, пенсионеров. Они жаловались на свое невыносимое житье и на то, что усилиями Васильева и иже с ним их переселение в квартиры отложено. «Уже совсем было обнадежила власть, многие из нас стали собирать документы, так как пришло постановление о расселении отдельных домов, — говорилось в письме. — Но то от радости сердце чуть не остановилось, то сразу как холодный душ: оказывается, кем-то приостановлено это решение. Может ли стариковское сердце все это вынести?»
«В четырех кварталах, где никаких построек нету, уже идет типовое строительство, — отвечал В.З. Васильев, в ту пору уже заместитель председателя Ленсовета, на „письмо шестидесяти девяти“. — Зато в плотно застроенных индивидуальными домами Коломягах, Мартыновке, юго-западных частях Озерков и Шувалова развернулся уникальный социально-градостроительный эксперимент. Его можно будет потом распространить на всю Россию. Те, кто желают покинуть Коломяги, будут обязательно расселены. Этим уже занимаются службы Ленгорисполкома. Архитекторы же тем временем работают над индивидуальными проектами будущих зданий, учитывая все — и уникальность террас, и раскинувшиеся на них зеленые массивы. Когда-нибудь здесь будет очень красиво, хочется верить, вскоре».
Виталий Васильев имел в виду, по всей видимости, начало реализации проекта малоэтажного строительства. В ноябре 1990 года в Хельсинки было подписано четырехстороннее соглашение о намерениях — между Ленсоветом, фирмами «Хилко», «Хако» и «Ассунтамесус» — о проектировании и строительстве в кварталах Коломяг, выделенных под индивидуальную застройку. «Предлагаю обеспечить наиболее благоприятный режим для практической реализации данного соглашения в предельно сжатые сроки (1990—1991 гг.)», — указывалось в обращении В.З. Васильева руководителю штаба застройки микрорайона Коломяги В.В. Ештакину и председателю Приморского райсовета Е.В. Никольскому от 23 ноября 1990 года.
Тогда, в романтическом 1990 году, многое казалось таким близким и доступным. Казалось, что до новой жизни, до всеобщего счастья — всего один шаг. Реалии оказались совершенно иными — и на уровне всей страны, и на уровне Коломяг. Пока же эпоха самого начала 1990-х годов стала для Коломяг эпохой «безвременья».
«У Коломяг в нашем городе особая судьба, — говорилось в ноябре 1990 года в газете „Смена“. — Принято градостроительное решение с учетом мнения жителей района. Кто хочет отсюда уехать — уедет, а кто пустил корни, обзавелся крепким хозяйством — останется. Однако сегодня, когда безвременье отчаянием стучится в сердца людей, хуже всего тем, кому и так было плохо... Коломяги, Коломяги... Их отстояли. Ради принципа? Ради людей?»
В 1991 году в стране полностью сменилась власть, другой стала и сама страна, а в 1992 году начались трудные и болезненные для многих экономические реформы. Многие жители, малообеспеченные, были озабочены только самовыживанием. В ту сложную, но по-настоящему судьбоносную пору Коломяги оказались на перепутье.
Журнал «С.-Петербургская панорама» в 1992 году посвятил Коломягам статью В. Гнидаша с названием,
Старинный особняк в центре Коломяг заброшен и разрушается. «Через проемы порушенных окон и выломанных дверей видны некоторые залы. И здесь полная разруха: стены ободраны до кирпичной кладки, выломана лепка, выдрано покрытие полов. В северной части особняка — зияющая пустота в два этажа. От лестницы остались две проржавленные железные балки... Трудно поверить, что это был один из самых живописных пригородов столицы, некогда — очаровательное предместье Петербурга... Коломяги. И грусть, и боль, и мечты... Что их ждет?»...
«РОДИНА ПЕТЕРБУРГСКОГО ТАУН-ХАУЗА»
В начале 1990-х годов битва за спасение Коломяг отшумела, «штурм» города удалось выдержать. К концу 1991 года на вожделенных четырех кварталах на бывших совхозных полях за Коломягами встали стандартные коробки многоэтажных панельных домов, правда, так и не заселенных. В отношении же других кварталов Коломяг и Мартыновки финансирование прекратилось.
Тем не менее прошло полтора десятилетия, Коломяги неузнаваемо изменились. Вместо причудливой «городской деревни», хранившей во многом свой патриархальный облик вековой давности, Коломяги быстро превратились в подобие «элитного поселка» с маленькими вкраплениями старинных построек. Складывается ощущение, что недалек тот час, когда старые коломяжские постройки можно будет уже пересчитать по пальцам.
Так выглядела в 1998 г. Главная улица, угол 3-й линии 2-й половины. Теперь здесь расположен элитный малоэтажный комплекс «Графский пруд». Фото автора
Пейзаж на Горной улице в Коломягах — разруха и запустение. 1998 г. Фото автора
В конце 1980-х годов, когда шла ожесточенная борьба за сохранение облика Коломяг, против городской застройки, больше половины местных жителей изъявляли желание остаться здесь, на родных местах. Однако, несмотря на то что наступление города удалось отбить, впоследствии многим коломяжцам волей-неволей все-таки пришлось, в силу различных обстоятельств, покинуть свои насиженные места. Кто-то охотно соглашался на предложения застройщиков продать свой земельный участок, кто-то шел на это как на вынужденную меру.
К концу 1990-х годов сложилось так, что значительную часть коренных коломяжских жителей составляли пенсионеры, вынужденные жить на крайне скудную пенсию и относящиеся к малоимущим слоям населения. У них просто не было ни сил, ни возможностей содержать свои старые дома, которые все
больше ветшали и требовали постоянного ремонта, то есть серьезных финансовых затрат. Поэтому именно материальная нужда заставила многих коломяжцев покинуть свою родину и переселиться в городские квартиры. Тем более что недостатка в покупателях уже в ту пору не было: земля здесь все больше и больше росла в цене. Для многих коломяжцев процесс расставания с привычными, милыми сердцу и дорогими местами оказывался очень трудным и болезненным, но неизбежным.