Колумб Земли Колумба

Вяли Хейно

— Мы не можем ждать, — сказала Кирсти. — Смотри, сколько нам еще плыть!

— Мы должны что-то предпринять, — сказал мальчик. — Потому что нам действительно некогда ждать.

Очень трудно предпринять что-либо, если ты едва только вышел в море и до берега далеко, а корабль на мели. Очень трудно предпринять что-либо.

— Мы должны бросать туда что-нибудь, — сказал мальчик. — Чтобы поднялись волны.

— А если мы попадем в корабль и повредим его? — спросила девочка.

— Все равно, — сказал мальчик. — Потому что, если на весы поставлено так много, щадить себя не приходится.

Мальчик кидал в воду камешки. Он бросал их осторожно и не слишком близко к кораблю. И камни, падая в воду,

поднимали волны, но они не достигали мели. Потому что в тяжелую годину можешь быть готов ко многому, но все же это не шутка — такой ценой снимать с мели корабль, который сам же построил.

— Но может быть, все-таки поднимется ветер? — сказал мальчик.

— Нет, — сказала девочка. — Лучше уж перевернемся, но мы не можем сидеть на мели и ждать.

И они оба теперь начали бросать камни в корабль. Чтобы или перевернуться, или чтобы поднялись волны, которые сняли бы их с мели.

Они не перевернулись. Но корабль получил повреждение и лег в дрейф.

Это было лучше, чем сидеть на мели. Но не хорошо, потому что на дрейфующем корабле можно никогда не доплыть туда, куда плывешь.

Мальчик и девочка стояли озабоченные, плотно сжав губы. Накренившись, словно чайка с подбитым крылом, дрейфовал в море маленький белый парус. Они смотрели на него не отрываясь, еще не понимая до конца, что когда сам спас свой корабль — снял его с мели — и после этого можешь дрейфовать, то это значит, что твой корабль не погиб. И что на таком корабле можно продолжать плавание по намеченному курсу.

— Смотри! — сказала Кирсти мальчику и положила свою маленькую руку в его большую ладонь рабочего человека.

Парус на море снова поднялся. Медленно поворачивал корабль нос в сторону далекой земли.

Они держали друг друга за руки, два счастливых маленьких человека. В глазах отражалось голубое небо, и оливково-коричневое море, и красные гроздья рябины, и далекий берег в пятнах солнечного света, и белый парус.

Парус казался крохотным и далеким и белел, как чайка в морском просторе. И он все удалялся и удалялся, а веселый волнистый хвост устремлялся за ним вдогонку.

А на отцовском письменном столе строили корабль.

Зря строили.

Потому что тем, кто вышел в море на лодке, сделанной собственными руками, не нужен корабль, построенный другими.

Аннус Раазуке и его рота (повесть)

I

Уже четвертый день Тийа Тийдус, Мадис Муйст и Роби Рибулас не знали, что делать с этой козой. В первый день Роби просто ухватился за поводок — обрывок старой веревки длиной метров в пять, волочившийся за козой по земле, — вывел бородатую бродягу из парка и велел ей немедленно убираться прочь. Коза пошевелила ушами, ущипнула травы раз-другой, прожевала, почесала задней ногой у себя под подбородком и… гордо зашагала обратно в парк. Ребята снова выволокли ее из парка подальше. Подняв палец перед пучеглазой, жующей козьей мордой, Тийа Тийдус провела воспитательную беседу, и пионеры вернулись в парк. Просвещенная лекцией, коза вышагивала вслед за ними. Упрямое животное вывели из парка в третий раз, а Роби Рибулас сказал, что воспитывать козу надо с помощью недоуздка, и как следует протянул козу по ляжке. Коза драпанула, но, немного погодя, вернулась в парк с другой стороны…

Сегодня коза опять явилась и заставила пионеров целый час гоняться за собой, но затем задышала тяжело, вздрагивая всем телом, и Мадис Муйст успел наступить ногой на конец поводка. Роби Рибулас, сам дышавший не легче, чем коза, решил как следует выдрать ее, наказав за прошлое и настоящее, а заодно и впредь на будущее.

Но не успел Роби всыпать козе даже то, что причиталось ей за первый день, а уж Мадис, начавший

почему-то оглядываться, вдруг сказал, что, хотя эта бородатая напасть и заслужила хорошую баню, все же неудобно: человек в пионерском галстуке бьет животное, да еще в публичном месте. И Тийа его поддержала. Но Роби ответил, что не сочтет за труд отойти с козой куда-нибудь в сторонку, где чужой глаз не увидит, а ухо не услышит, как он будет ее воспитывать. Но Тийа и Мадис решительно воспротивились, и вышло так, что подлая скотина, отделавшись легким испугом, затрусила по знакомой дороге в парк.

Трое пионеров сели на землю и стали держать военный совет. Три дня они пытались выяснить, кто хозяин козы, но все, у кого только они ни спрашивали, лишь пожимали плечами. Сама же коза по вечерам незаметно исчезала. Куда? Поди знай!

И тут у Тийи вдруг возникла прекрасная идея: козу надо отвести в милицию! Существо без определенного местожительства и нарушает общественный порядок! Пусть милиция и разберется!

II

Улица Пикапыллу — длинная и узкая — считалась в пригороде самой богатой садами. Царили здесь Аннус Раазуке, Яак Тильбути и Тынис Ассаку.

Эта троица мечтала о геройских подвигах и называла себя мушкетерами, а пока что на Пикапыллу не было ни одного лаза в сад или тайника во дворах, не разведанного ими, и не было ни одного дерева или ягодного куста в садах, с которого они не сняли бы пробу по своему желанию и усмотрению.

Капитаном мушкетеров считался Аннус Раазуке, и его рота из двух человек всегда была готова к тревогам и сражениям.

Сейчас рота готовилась к боевым действиям против Юхана Ласилы, владельца большого сада, где красовались краснощекие осенние яблоки. В последнее время старик Юхан с утра до вечера торчал в саду. Старый жмот разнюхал все четыре хитроумно подготовленных ротой потайных лаза в сад, ловко замаскированных кустами, и даже пятый, самый секретный — отодвигающуюся доску забора в углу сада. Старик безжалостно выкорчевал большие кусты у забора, забросал подкопы землей, проверил одну за другой все доски забора и, не экономя гвоздей, приколотил их. В придачу ко всему этот собственник натянул поверху еще два ряда колючей проволоки.

По мнению роты, подобные действия были наглым посягательством на привилегии мушкетеров Раазуке. Это был вызов — прямой и публичный. И теперь в ответ на него мушкетеры разведали шаг за шагом все четыре стороны крепости Ласилы. После длительного обсуждения вариант нападения из соседних садов был отклонен. Во-первых, Ласила эти три стороны укрепил более всего. Во-вторых, имелась угроза оказаться между двух огней. В-третьих, «атака с открытых позиций», как назвал свой план капитан, требовала отваги, а это приятно щекотало нервы. К тому же и подготовленная Ласилой оборона свидетельствовала, что возможность нападения с улицы старик считал нереальной.

Однажды рота уже произвела «разведку боем». Капитан взобрался на забор и даже занес одну ногу над колючей проволокой. Но именно в тот момент, когда он занимался на заборе акробатикой, ища, куда бы поставить ногу, из-за деревьев со злым рычанием выскочил пес Юхана, полунемецкая овчарка Пойс, и капитан так стремительно покинул свою позицию, что выдрал клок из штанов и поцарапался. Вся троица пустилась наутек.

Рота долго бранилась и смачивала слюной окровавленную икру капитана. Затем мушкетеры, прихватив с собой полбуханки хлеба, вернулись для переговоров с Пойсом. Отламывая куски хлеба, они бросали их через забор, сопровождая свои действия дружескими и льстивыми возгласами. Пойс за забором ловил пастью дары и иногда то помахивал хвостом, то рычал. Когда таким образом полбуханки было скормлено, выяснилось, что затаенные опасения капитана сбылись: общего языка стороны не нашли.