Колумб
Шрифт:
— Мне кажется, что не долго оставаться нам на государственной службе.
— О чём ты говоришь? Разве мы виноваты в том, что нас ограбили?
— Если что-то идёт не так, в этом всегда обвиняют таких, как мы. Для этого нас и держат. И никому нет дела, что лишь случай помешал нам.
— Ты вот упираешь на случай, а я придерживаюсь другого мнения. Всё было подстроено. И тому много свидетельств. Я уже об этом говорил. Они же не вспороли подкладку твоего камзола. Ибо в моём нашли то, что искали. И этот мерзавец Рибера остановил бандита, обыскивающего тебя, как только карта и письмо оказались у него в руках.
Галлино всё ещё сомневался.
— Похоже, что так, не буду с тобой спорить. Но если бы Колон узнал, что мы украли карту, он не стал бы посылать за нами цыган. Скорее добился бы нашего ареста.
— Предположим, что ты прав. Но я уверен: эти подонки знали, что искать, даю руку на отсечение, что Беатрис нас выдала.
— Для того чтобы повесить своего братца? Ха! Как она могла выдать то, чего не знала?
Рокка дёрнул щекой.
— Я иногда удивляюсь, Галлино, как с такими куриными мозгами тебе удалось так далеко продвинуться по службе! Это одна из загадок нашей жизни. Девушка знала, что тебе известно, где спрятана карта. Потом карта исчезла. Неужели она не поняла, кто её украл?
— Если исходить из этого, получается, что цыган напустила на нас эта девчонка. Тогда, по крайней мере, в твоих умозаключениях будет какая-то логика.
Кулаки Рокки с грохотом опустились на стол.
— Клянусь Богом, так оно и есть. Этим всё объясняется. Не остаётся ни малейшего сомнения. Так что пора браться за дело.
У Галлино словно открылись глаза.
— Да, скорее всего так оно и было. И почему я не додумался до этого раньше? — Он встал. — А что мы можем сделать?
— Навестить Беатрис и узнать всё из первых рук. Вполне возможно, что карта всё ещё у неё. Во всяком случае, надо разобраться с этой потаскухой.
Они нашли Беатрис в её комнате у Загарте. Она вышивала. До представления оставалось ещё несколько часов. Надо отметить, что число зрителей значительно уменьшилось после того, как двор покинул Кордову.
Она что-то напевала, но слова замерли у неё на губах, когда открылась дверь.
— Благослови тебя Бог, Беатрис, — мягко поздоровался Рокка, переступив порог. Вслед за ним в комнату вошёл Галлино.
— Благослови вас Бог, — ответила девушка. — Я думала, вы уехали.
— Не попрощавшись с тобой? — слащаво спросил Рокка. — Как ты могла подумать такое?
— И с чего у тебя могли появиться такие мысли? — добавил Галлино. — Мы же не довели дело до конца.
Внешне Беатрис оставалась невозмутимой, но внутренне сжалась от исходящей от венецианцев ненависти.
— Что же ты молчишь? — продолжал Галлино, подойдя вплотную. — Раз ты решила, что мы уехали, значит, подумала, что мы добыли то, за чем нас послали. Так?
— Естественно.
— Ты выдала нас Колону! — В голосе Галлино слышался не вопрос, но утверждение.
Беатрис рывком поднялась.
— Почему вы здесь? Почему разговариваете со мной в таком тоне?
— Отвечай мне, — жилистая рука Галлино легла ей на плечо и усадила на диван. — Не шути с нами, девочка. Одно дело, если ты больше не хочешь нам помогать. За это поплатится твой брат. И совсем другое — твоё предательство. Если так, тебе несдобровать.
— Что вы от меня хотите? Я и так многое сделала для вас.
— Поначалу сделала, а вот потом сильно напортила. Напортила так, что всё нужно начинать заново. Где Колон?
— Не знаю.
— Не лги нам, потаскуха. Где Колон?
— Говорю вам, не знаю. Я не видела его больше недели. Уходите. Оставьте меня. Мне больше нечего вам сказать.
Галлино наклонился ещё ниже.
— Может статься, ты уже никому не сможешь что-либо сказать.
В страхе смотрела она на Галлино, а Рокка тем временем уселся рядом с ней на диван, знаком предложил Галлино помолчать, а сам заворковал.
— Послушай меня, Беатрис. Мы ведём с тобой честную игру. Неужели ты предпочтёшь нам этого мерзавца, который всё равно обманет и бросит тебя? Неужели ты так влюблена и не осознаёшь, что для него танцовщица — это игрушка на час досуга? Послушай, дитя моё, вся Кордова знает, что прекрасная маркиза Мойя — его любовница. Неужели ради такого человека ты готова пожертвовать собственным братом?
— Для чего вы мне это говорите?
Галлино молча наблюдал, как Рокка ведёт свою партию.
— Мы хотим тебе помочь. Но для этого ты должна помочь нам. Даже теперь ещё не всё потеряно. Многое можно поправить. Десять дней назад, по дороге в Малагу грабители отняли у нас карту. Не буду объяснять тебе, что это не обычное ограбление. И вот что нам теперь нужно…
— Рокка, мы не одни! — прервал его хриплый вскрик Галлино.
Рокка и Беатрис инстинктивно посмотрели на дверь. На пороге стоял Колон.
Он шагнул вперёд, затворил за собой дверь. Бледный, как полотно, с холодной улыбкой на губах, с горящими серыми глазами.
— Пожалуйста, продолжайте, мессир Рокка. Расскажите даме, что она должна делать.
Рокка и Беатрис встали. Вместе с Галлино они не сводили глаз с Колона, от неожиданности лишившись дара речи.
— Что? Больше нечего сказать? Ну, ну. Наверное, вы уже наговорили достаточно. Более чем достаточно, чтобы прочистить мозги простосердечному слепому дураку, звать которого Кристобаль Колон. Теперь, когда мне всё известно, остаётся только восхититься вашим мужеством. Будь вы трусоваты, давно удрали бы из Кордовы вместе со своей приманкой.