Колумбы российские
Шрифт:
Баранов сидел у письменного стола.
— Папа, смотри, что у меня! — радостно крикнул мальчик и с гордостью показал модель судна. — Смотри, что мне сделал Тимофей Петрович!
Баранов повернулся на стуле, притянул к себе сына и нарочито сердито проговорил:
— Было бы лучше, если б твой Тимофей Петрович делами занимался, а не играл с тобой. Всему свое время — и играм, и делам!
Он прищурился и посмотрел на сына, а у того глаза покраснели и наполнились слезами.
— Ну-ну… я же пошутил. Я очень рад, что вы так Дружны. Тимофей Петрович хороший человек… он тебя научит многим полезным вещам… Вишь, какой красивый кораблик тебе смастерил… Надеюсь, ты сам сможешь скоро такие же корабли строить. Ты легко схватываешь… быстро делаешь, что тебе покажут… — и он поцеловал сына, — ну, беги теперь в класс. Не пропускай своих уроков, — и он шутливо подтолкнул сына к двери.
Долгое время после этого Баранов сидел без движения и с гордостью думал, что наградил его Господь хорошими детьми. «Надеюсь жизнь их не будет такой тяжелой, как у меня!»
Не прошло много времени, как в кабинет шумно вбежала Ирина, закончившая свои уроки. Сегодня, как видно, у Баранова работа не подвинется. Ирина быстро вскарабкалась ему на колени, удобно устроилась и посмотрела на кучи бумаг на столе.
— Ты очень много работаешь, папа, — серьезно заявила она ему. — Пойдем на двор, погуляем, — и она отодвинула бумаги прочь от него.
Баранов любовно посмотрел в ее красивые глаза, на тонкий гордый носик, унаследованный от матери, индейской принцессы, прикоснулся губами к ее мягким волосам.
— Жизнь ты моя! — тихо сказал он и опять поцеловал девочку.
Ирина прижалась к его груди и стала играть' с брелком на его часовой цепочке.
— Ирочка… мне нужно закончить работу… осталось уже немного, может быть, не больше получаса, и тогда я освобожусь и пойду с тобой гулять. Пойдем в поселок, на мельницу или на берег — куда только захочешь, а сейчас — беги, поиграй у себя в комнате, хорошо?
Девочка повеселела и вприпрыжку побежала к двери. Там она повернулась и спросила:
— А тебе никто не помешает? Ты пойдешь со мной?
— Да, да, пойду… обещаю.
Позже, когда Антипатр закончил свои занятия, Баранов с обоими детьми вышел из дома и отправился с ними в поселок. Они побывали в домах промышленных, поболтали с женщинами, заглянули в мастерские. С кем-то поздоровался, кому-то отдал распоряжения. Дети были счастливы. Им так редко приходилось бывать с отцом, да еще на берегу или в поселке, ведь он всегда был так занят.
Сегодня для них был настоящий праздник, да и сам Баранов отдохнул с ними и забыл о своих нескончаемых заботах. Жизнь, видимо, вошла в нормальные рамки.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ: ЗЛОКЛЮЧЕНИЯ ПУТЕШЕСТВЕННИКОВ
1
Баранов не терял времени в своих приготовлениях к исследованию берегов Калифорнии и районов на север от нее. В конце сентября 1808 года два корабля вышли из бухты Новоархангельска и направили свой путь на юг. Кораблем «Кадьяк» командовал штурман Петров, но общее руководство экспедицией находилось в руках барановского доверенного, коммерции советника Ивана Кускова. Ему поручалось обследовать берега Калифорнии на север от президио Сан-Франциско. Если подходящее место будет найдено, тогда Кускову надлежало высадиться и начать постройку форта.
Другое судно, шхуна «Николай» под командованием штурмана Булыгина, получило задание обследовать устье реки Колумбии и основать там другое русское селение. Группа промышленных, которым надлежало основать там форт, находилась под командой приказчика Тимофея Тараканова.
Путешествие в устье Колумбии не предвещало никаких затруднений. Булыгину нужно было только доставить партию промышленных с Таракановым во главе к устью реки и, если место окажется подходящим, то высадить группу там, а самому с кораблем вернуться в Новоархангельск.
Все путешествие туда и обратно обещало занять не более месяца, и поэтому Булыгин решил взять с собой свою жену Анну Петровну, смотревшую на предстоящее путешествие как на интересную увеселительную поездку. Да и Булыгину хотелось показать жене новые земли, немного встряхнуться от монотонной, скучной жизни в Новоархангельске.
Ни промышленным, ни алеутам, однако, не было разрешено брать с собой жен, пока селение не будет построено. Баранов обещал им, что жены приедут позже, как только будут получены сообщения о постройке форта. Поехали с ними только две алеутки-поварихи.
Всего в эту экспедицию отправились тринадцать русских, включая десять промышленных, Булыгина, его жену и Тараканова, и семь алеутов — пять мужчин и две женщины. Увязался с ними и малолетний Филипп Котельников, которому только что исполнилось тринадцать лет. Мальчишке страшно хотелось путешествовать, и Булыгин уступил его просьбам.
Тяжело было Тараканову расставаться с молодой женой, красавицей-креолкой, на которой он женился только несколько недель тому назад. Единственных утешением было то, что Баранов обещал отправить Марию к Тимофею, как только будет основан форт в устье Колумбии. Ни слезы, ни причитания остающихся жен на Баранова не действовали. Он смотрел на их слезы, как на нормальные атрибуты женского сословия.
— Женские слезы — вода, — говорил он угрюмым мужьям, оставлявшим своих жен, — поплачет и перестанет; не обращайте на них внимания.
2
Оба корабля вышли в плавание из Новоархангельска 29 сентября 1808 года и на вторую же ночь разошлись, потеряли друг друга, главным образом из-за того, что их скорость была разной.
10 октября шхуна «Николай» подошла к мысу Жуан-де-Фука, где решено было обследовать побережье и, если можно, войти в одноименный пролив, который выглядел идеальным местом для высадки и постройки там форта. Судно подошло к берегу настолько близко, что стали ясно видны группы индейцев, с интересом наблюдавших за маневрированием шхуны. Настроение индейцев было едва ли дружелюбным. Как только лавировавшая шхуна приближалась к берегу, те подымали невероятный шум и угрожающе размахивали копьями. У некоторых даже видны были ружья, Штурман Булыгин решил на берег не высаживаться, произвести измерения дна моря и береговой линии, а потом направиться дальше на юг, к Колумбии.
Ночью неожиданно налетела буря и стала трепать корабль. Три дня боролась команда «Николая», стараясь отвести судно от опасного каменистого берега. Несмотря на их усилия, ночью 31 октября судно течением и ураганным ветром поднесло совсем близко к каменной гряде, покрытой пенистыми белыми бурунами. Корабль притягивало к гряде, как магнитом. На следующее утро большая волна подхватила корабль и бросила его на вспененные бурные гряды. Повалились мачты и реи, корабль раскололся.
По счастью, берег был близко, и вся команда смогла выбраться на песчаный берег. Разбитый корабль все еще лежал на острых скалах, проткнувших его корпус. Булыгин с Таракановым во время отлива добрались до судна и решили кое-что спасти, главное — пишу и оружие… Все быстро принялись за дело и перетащили на берег не только продукты и ружья, но даже пушки и порох. Первым делом надо было приготовить заряды для пушек для отражения нападения индейцев, которые, конечно, не преминут атаковать группу русских, потерпевших крушение.