Колумбы российские
Шрифт:
Первым на вершину холма поднялся Овчинников. Не успел он выпрямиться на холме, как откуда-то прозвенела стрела и впилась ему в спину. Кузьма упал вперед. Тараканов закричал алеуту, шедшему позади Кузьмы:
— Скорей, выдерни стрелу из спины Кузьмы!
Не успел он это сказать, как на них посыпался дождь стрел, и одной из первых был ранен алеут. В то же время из кустарника выскочили человек двадцать индейцев, бросившихся к Тараканову. Он прицелился и выстрелил в первого, ранив его. Остальные индейцы подхватили раненого, двое положили его на плечи, и все быстро скрылись в густом кустарнике. Тараканов осмотрел обоих раненых. Раны оказались поверхностными, и он помог им подняться.
Спустились в овраг, где было решено остановиться для отдыха, потому что все страшно устали и измотались от долгого пути и постоянного недоедания. На следующее утро решено было задержаться в лагере еще на один день, чтобы набраться сил для дальнейшего пути. Провели они там двое суток.
Наутро снова отправились вверх по реке. Они знали, что удалялись от моря, но ничего другого не оставалось. Надо было найти или место, где река сужалась, или брод.
На следующее утро, когда группа начала сборы, в лагере вдруг появились два безоружных индейца, заявивших, что они пришли для переговоров. У них в плену находится женщина по имени Анна, и они готовы ее освободить за соответствующее вознаграждение.
Тараканов и Булыгин остолбенели… не ослышались ли они? Неужели Анну Петровну можно освободить?
Первым прервал молчание Булыгин:
— Врут они, псы собачие, — рявкнул он, — хотят выманить от нас выкуп, а потом ищи их. Гнать их в шею!
— А ты обожди, не горячись, — остановил его Тараканов, — нельзя отказывать. Кто знает, может, добьемся освобождения Анны Петровны… а насчет выкупа не беспокойся… поторгуемся еще… Главное, надо узнать — в самом ли деле она у них!
Он повернулся к индейцам и отчетливо проговорил:
— Освободишь русскую женщину, дадим выкуп… А выкуп предлагаем хороший… — он посмотрел на Булыгина и тихо спросил:
— Что дашь-то?
Тот быстро ответил:
— Шинель свою новую, теплую отдам!
Тараканов посмотрел на индейцев:
— Вот эту шинель получите… совсем новая!
Индейцы ничего не ответили, но отрицательно покачали головами.
— Прибавим еще что-нибудь, — примирительно сказал Тараканов. — А где же русская женщина? Покажи ее.
Индеец постарше повернулся к реке и резко свистнул. В ответ раздался такой же свист, и вскоре из-за излучины реки показалась лодка с двумя индейцами-гребцами. Посредине лодки сидела Анна Петровна. Увидев группу русских на берегу, она отчаянно замахала платком и стала что-то кричать, но слов ее разобрать было невозможно.
Булыгин не мог без слез смотреть на жену:
— Жива моя Аннушка, жива!
Индейцы в лодке опять скрылись за поворотом реки.
Парламентеры с торжеством посмотрели на русских:
— Что еще дашь за женщину?
Тараканов неторопливо сунул руки в карман, сделал несколько шагов по направлению к реке, посмотрел на поворот, за которым исчезла Булыгина… также неторопливо вернулся к месту, где терпеливо ждали индейцы, и тихо сказал:
— Дам свой китайчатый халат в придачу… и это все!
Индейцы заупрямились:
— Вернем женщину, если дашь еще четыре ружья!
Тараканов запротивился:
— Никаких ружей!
Другие стали предлагать кое-что из своих вещей… каждый был готов отдать все, что имел, но… не ружья!
На этом переговоры кончились и индейцы, не говоря больше ни слова, с гордо поднятыми головами удалились.
Тараканов настоял на том, что оставаться на этом месте было бесполезно, а главное, небезопасно. В любой момент можно было ожидать нападения большой группы индейцев.
— Надо идти дальше… вот-вот выпадет глубокий снег, — говорил он. — Мы должны добраться до залива, даже если «Кадьяк» уже ушел. Там всегда будет возможность обратить на себя внимание какого-нибудь иностранного судна.
— А как же Аннушка? Мы должны ее выкупить, — запротестовал Булыгин.
— Мы вполне понимаем ваши чувства, — с состраданием посмотрел на него Тараканов, — нам всем нелегко оставлять ее в руках дикарей, но положение теперь такое, что, во-первых, оставаться здесь и подвергать всю группу опасности нельзя, а во-вторых, с Анной Петровной не все еще потеряно. Мы многое предложили индейцам в обмен за нее… они подумают и, возможно, согласятся, а если нет — то мы еще услышим от них новое предложение.
Тараканов наконец уговорил Булыгина, и группа снялась с места, все еще держа направление вверх по реке.
ГЛАВА ПЯТАЯ: В ПЛЕНУ У ИНДЕЙЦЕВ
1
Прошло несколько дней. Как-то после ночлега — было это уже зимнее время — тяжелые темно-серые тучи вдруг разверзлись и посыпал густой, тяжелый снег. В короткое время все вокруг оказалось под глубоким снежным саваном. Было очевидно, что продолжать путь дальше невозможно и надо располагаться на зимовку.
— Бесполезно идти дальше… только измучаем себя, — сказал Тараканов, — будем строить жилище и обосновываться на зимовку. Зимы здесь недолгие, два или три месяца, а там снова в путь. Главное, надо построить хорошее жилище, где можно будет отдохнуть и набраться сил… провизию будем доставать охотой…
Лесу кругом было вдоволь… застучали топоры, и в короткий срок умелые руки возвели большую, прочную избу квадратной формы, а по углам ее даже устроили сторожевые будки для часовых. Получился хороший, прочный форт, который легко было защищать от любой атаки индейцев. Река, полная рыбы, была рядом. Мало того, в одной из приток реки нашли старую лодку. Казалось, можно теперь было переправиться через реку — была лодка, но теперь нужно было ждать до весны.
Два месяца провели люди в своей избе, занимаясь главным образом охотой и рыбной ловлей, собрали большие запасы провизии. Индейцы скрылись и не предпринимали всю зиму ни одной вылазки.
Как Тараканов и предсказывал, зима была короткая — всего два месяца. Уже в начале февраля снег начал таять, и можно было собираться в путь.
8 февраля 1809 года промышленные собрали свои пожитки, в основном ружья и порох, погрузили в одну большую лодку и направились теперь уже в обратном направлении, вниз по реке, намереваясь высадиться в ее устье, но на левом берегу, чтобы продолжать путь пешком до заветного залива. Пришлось, к сожалению, оставить большую часть заготовленной рыбы из-за неимения места.