Колумбы российские
Шрифт:
Все время впереди наступавших по крепости били ядра и картечь артиллерии. Можно было ожидать, что «армия» Баранова, с таким безудержным воодушевлением и энтузиазмом бросившаяся на штурм, с налету ворвется в крепость, тем более что следом за этой стихийной армией стройными рядами бежали моряки «Невы», на ходу стрелявшие по индейцам, появившимся на стенах крепости.
Еще несколько десятков шагов и, казалось, загрохочут, повалятся крепостные ворота.
Индейцы, как видно, хорошо приготовились к атаке. Ворота крепости вдруг открылись, и в них показались две пушки, которые сразу же открыли огонь прямой наводкой по нападавшим. В это же время из форта выбежали несколько десятков индейцев и стали из ружей в упор расстреливать поднимавшихся на гору врагов.
Сразу же были убиты несколько промышленных и алеутов и столько же ранены. Первыми дрогнули алеуты, которые вдруг повернули и бросились вниз, наутек. Многие побросали свое оружие, промчались мимо пушек, оставленных ими без защиты, и ринулись к берегу, к лодкам.
— Куда, сукины дети… назад! — не своим голосом закричал Баранов, но в это время пуля ударила ему в руку и пробила ее навылет. Он схватился за нее, чтобы остановить кровь.
Промышленные увидев, что Баранов ранен, заколебались и стали отходить назад.
— Назад, Александр Андреевич! — закричал ему Кусков. — Назад! Люди отходят. Отходите, а то попадем в руки варварам!
Баранов, поддерживаемый Кусковым, пошел вниз, под гору.
Небольшая кучка матросов с «Невы» осталась лицом к лицу с десятками индейцев, открывших по ним ожесточенный огонь.
Повалишин посмотрел кругом, увидел бежавшую вниз «армию» Баранова и скомандовал:
— Отступать медленно, не прекращая огня!
Один матрос упал, убитый наповал, за ним —другой… И поднять их, чтобы забрать с собой, невозможно. Нужно было отходить. Индейцы, ободренные успехом, бросились за отступавшими. Несколько из них подбежали к убитому матросу, подняли его на копья и с торжествующими криками понесли в крепость.
Повалишина и Арбузова спас Лисянский. Он все время следил за боем с корабля и, когда увидел создавшееся положение, приказал:
— Открыть беглый огонь по неприятелю!
Несколько выстрелов картечью с «Невы» охладили пыл индейцев, и они поспешно скрылись за стенами крепости, захлопнув ворота.
Отступившие матросы оттянули пушки к берегу, погрузились со своей артиллерией на гребные лодки и к вечеру вернулись на «Неву».
Баранов же собрал своих людей на кекуре, где он яростно обрушился на смущенного алеутского вождя, тоена Нанкока, за трусость его людей и его самого.
— Если бы не ты и не твои сородичи, то крепость была бы непременно взята.
Нанкок только смущенно переминался с ноги на ногу.
— Шкуры надо с вас всех содрать! — кипятился Баранов. — Что теперь будем делать? Людей потеряли… сколько нас побили да поранили. Видишь, и мне руку прострелили.
Нанкок смотрел себе под ноги и ничего не говорил. Баранов в сердцах плюнул на землю и отошел от него.
— Посмотрим завтра утром, что капитан Лисянский решит, — сказал он Кускову, шедшему за ним. — Стыд и срам… осрамили нас алеуты, стыдно перед господином капитаном!
5
Утром Баранов поехал на корабль к Лисянскому. Тот принял его почтительно и любезно, ни словом не намекнув на то, что атака не удалась из-за паники алеутов. Он только заметил:
— Да, жаль, потеряли хороших людей… Сегодня утром умер мой хороший матрос Харитон Бридько. Всю ночь промучился от своей раны. Хороший был моряк. У нас три матроса убиты, ранено двое, да легкие ранения получили оба офицера Повалишин и Арбузов.. А каковы ваши потери, Александр Андреевич?
— У меня убито трое промышленных и ранено девять. Из алеутов — четверо убито и ранено шесть… больше в пятки да в задние места, когда бежали от индейцев, — зло добавил Баранов.
Лисянский улыбнулся.
— Не сердитесь, господин правитель. Что сделано, то сделано. А от крепости мы не отойдем — возьмем ее, независимо от того, сколько времени это займет.
Однако заняло это больше времени, чем предполагал Лисянский. На следующее утро индейцы, ободренные своими вчерашними успехами, открыли беспорядочную стрельбу из пушек по «Неве», которая, кстати, ничем не увенчались.
Обозленный Лисянский приказал дать несколько залпов, и индейцы замолчали. После этого, как только группы индейцев выбегали из крепости собирать ядра у ее стен, пушки «Невы» разгоняли их своей меткой стрельбой. Положение становилось невыносимым. Надо было опять идти на штурм крепости, но индейцы неожиданно решили вести дипломатическую игру, явно стараясь потянуть время в надежде, что русским надоест, и они уйдут.
Целую неделю продолжалась эта чехарда. Каждый раз после яростной бомбардировки с «Невы», защитники крепости поднимали белый флаг и требовали переводчика для переговоров. Вождь индейцев заявил, что он хочет заключить мир и желает знать условия русских. На это требование Баранов с. Лисянским передали ему, что будут вести переговоры и прекратят стрельбу, если индеец пришлет к ним аманатов. Вождь задержался с ответом, и к вечеру по крепости опять было сделано несколько выстрелов.
Как видно, тактика подействовала, потому что сразу же из крепости вышел молодой индеец с белым флагом, которого быстро доставили к Баранову. Он оказался внуком индейского вождя и тем самым заложником.
Последующие несколько дней прошли в том, что Баранов требовал немедленной сдачи крепости, а индейцы, как только начиналась стрельба, оттягивали время и посылали Баранову своих пленных алеутов, то женщину, то мужчину.
Лисянскому все это надоело, и 4 октября он приказал экипажу «Невы», используя прилив, подвинуть корабль ближе к берегу. После этого индейцы выдали еще несколько аманатов вместе с другой пленной, кадьякской девушкой, обещая, что они сдадут крепость через два дня, как только закончат свои приготовления к эвакуации. Очевидно, у них сказался недостаток в порохе для пушек, а также они стали страдать от недостатка пищи.
Прошло два дня, и 6 октября индейцы все еще сидели в крепости. Лисянский потерял терпение и передал индейцам через переводчика, что на следующий день в полдень он начинает генеральный штурм крепости, если ворота не будут открыты. Вечером Баранов приехал к нему на корабль, чтобы договориться о деталях штурма. Решено было подвести нападающие части к подножию горы к полудню и после ожесточенной канонады пойти в атаку на крепость с трех сторон. Тремя колоннами будут опять же командовать Баранов — своими промышленными и алеутами, Повалишин и Арбузов — матросами. Все трое начальников колонн были ранены в первом штурме, однако не так сильно, чтобы не принять участия в новой атаке.