Коля из села Снегири
Шрифт:
"Нет, - быстро соображал Коля.
– Надо как-то по-другому..."
Сейчас оба самолёта катились рядом друг с другом.
Внезапно прозрачный козырёк перед Колиными глазами прошили вражеские пули - это фашисты заметили Николая Яковлевича и открыли по нему огонь из автоматов.
И тут Коля поступил так, как Виктор Талалихин.
Правда, у Колиного самолёта не было крыльев, так ведь фашистская машина тоже ещё не оторвалась от земли.
Коля дал мотору самые большие обороты, и его маленькая бескрылка бросилась
На миг Коля увидел перепуганные лица фашистов. Потом их знак свастику, похожую на раскоряченного паука, сидящего в белом кругу на хвосте самолёта.
Наверное, такого же отвратительного паука увидел в московском небе Виктор Талалихин, когда бросил свой истребитель на вражеский бомбардировщик.
И маленькая бескрылка отчаянно врезалась в огромный хвост фашистского самолёта, ударила по свастике винтом, мотором, всей своей небольшой тяжестью.
Коля успел услышать грохот, треск, успел почувствовать запах горелого металла, в лицо ему плеснуло горячее масло, он ударился обо что-то головой и... потерял сознание.
Очнулся он уже на зелёной траве.
Над ним хлопотал молодой солдат.
– Ты кто?
– спросил Николай Яковлевич.
– "Кто-кто"!
– повторил солдат женским голосом.
– Санинструктор, вот кто.
Только тут Коля разглядел, что этот солдат - девушка.
– А чего ты тут делаешь?
– спросил Николай Яковлевич.
– "Чего-чего"...
– обиделась девушка.
– Тебя спасаю, вот чего.
Николай Яковлевич даже удивился:
– А чего меня спасать?!
Теперь удивилась девушка-санинструктор:
– Как это, чего?!
– У неё даже поднялись брови.
– Ты же раненый!
– И она поднесла к Колиному лицу своё круглое зеркальце: - Погляди-ка!
Из зеркальца на Николая Яковлевича смотрел незнакомый, забинтованный младший сержант с разбитым носом и синяком вокруг левого глаза.
Наверное, Николай Яковлевич разглядывал бы себя и ещё, но вдруг девушка-санинструктор вскочила, как пружина, и звонко доложила:
– Товарищ гвардии генерал! Младший сержант, не знаю, как его фамилия, очнулся и разговаривает!
– Исаев его фамилия.
– Генерал присел на корточки рядом с Колей.
– А звать его, как меня - Николай Яковлевич. Ну, гвардеец, как себя чувствуешь?
Коля хотел было тут же вскочить и крикнуть: "Нормально, товарищ гвардии генерал!" Но генерал придержал его рукой:
– Пока полежи, Николай Яковлевич, отдышись. Ты хоть знаешь, кого задержал?
Но Николай Яковлевич вообще не помнил, что с ним произошло. Он, видно, так сильно ударился, что сейчас никак не мог понять, о чём его спрашивают, почему у него забинтована голова и даже где он находится.
Коля с трудом скосил глаза и увидел в стороне десятка два фашистских офицеров в шинелях серо-зелёного цвета и среди них того длинного, которого мотор-майстер назвал большой фашистской шишкой.
Пленных
Сейчас фашисты уже не суетились, и вид у них был довольно унылый.
– Очень опасные преступники, - сказал генерал, посмотрев в их сторону, и вдруг спросил Колю: - Одного понять не могу, как ты-то здесь оказался, да ещё на самолёте?
Коля смутился, покраснел даже и признался:
– Виноват, товарищ гвардии генерал, очень покататься захотелось. Виноват...
– Что захотелось?!
– не поверил своим ушам генерал.
– Покататься, - повторил Коля со вздохом.
– Порулить.
Тут фашисты испуганно вздрогнули и посмотрели туда, где лежал отважный гвардеец. Они никогда ещё не слышали такого богатырского хохота. Это хохотал генерал Николай Яковлевич Зубарев. Хохотал громко, заразительно, до слёз.
И снова, как тогда, давно, когда оба Николая Яковлевича ещё только познакомились, вслед за генералом стали смеяться те, кто стоял поближе, потом те, кто стоял подальше, потом захихикала девушка-санинструктор, а вслед за всеми смех разобрал и Колю Исаева. Он смеялся, сам не понимая почему, и с каждой минутой чувствовал себя всё лучше и лучше.
Глава двенадцатая
Немецкий язык
Шло время, шла война.
Наша армия освобождала от фашистов всё новые города и целые страны.
Теперь Коля Исаев немного прихрамывал: в одном бою его ранило в левую ногу, но в госпиталь ехать он отказался.
– Что вы, в самом деле?!
– возмутился он.
– Войне скоро конец, а я буду в госпитале отдыхать и не увижу, как она кончится?! Дудки! Буду воевать до полной победы и сам эту войну прикончу!
Никто не стал ему возражать. А что спорить, если он прав?
К этому времени наша армия уже очистила от фашистов Венгрию и привела военная судьба младшего сержанта Исаева вместе с его гвардейской частью в другую страну - Австрию.
Будь у Николая Яковлевича свободное время, он, наверное, полюбовался бы и на высокие горы Альпы, которых никогда не видал, на их голубые снежные вершины, на зелёные альпийские луга, по которым никогда не гулял, на синие озёра, на дома под красными черепичными крышами, - не страна, а сказка... Если б не война, если бы не горели эти красивые дома, не гибли люди!
"Эх!
– думал Николай Яковлевич.
– Сюда, в эту Австрию, хорошо бы не воевать приехать, а в гости!.. Вот тогда можно было бы погулять не спеша по горам, покупаться в озёрах, пособирать в лесах грибы, подружиться с австрийскими ребятами и девчатами. А приходится вот доколачивать фашистов, освобождать от них и эту страну".
Здесь, в Австрии, все жители говорили по-немецки, и Николай Яковлевич решил попробовать поговорить с ними на их языке.
Правда, Коля немного опасался, потому что хорошо помнил отметку, которую ему поставила их учительница Альбертина Александровна за его "ушасный немецкий язык".