Колыбель ветров
Шрифт:
Я решил, что должен уйти от всего и всех - от работы и симпатизирующих мне друзей с военной базы, и, чтобы хорошенько осмыслить происшедшее, отправился в "затерянную" долину, где еще в 1945 году, более двух лет назад, открыл пещеру-могильник.
За эти годы долина почти не изменилась, и я нашел пещеру, но она была пустой. Кто-то, возможно охочие до сувениров американские солдаты, побывал там и унес все черепа, оставив после себя лишь обломки остова байдары и несколько каменных наконечников.
Тем не менее, расположившись лагерем у моря, я пробыл в долине несколько дней, обследовал побережье и за это время обнаружил еще несколько мест древних поселений, пополнил коллекции растений и животных, а самое главное, вновь обрел душевный покой.
Я просиживал на берегу часами, просто так, наблюдая за морем. Огромные морские валы беспрестанно перекатывались через рифы, вселяя в меня чувство успокоения. Мысленно перебирая все проделанное нами за лето, я понял, что это было не так уж ничтожно мало. Помимо сбора коллекций растений и животных, помимо находок, сделанных на Кагамиле, мы нанесли на карту расположение многих древних поселений, остававшихся до сих пор неизвестными, а наши записи впервые отразили старинные рецепты использования трав алеутами.
Я размышлял об алеутах, которых мне довелось встречать этим летом, и о их будущем. Алеутский народ исчезает, почти не жалуясь, лишь с робким упреком во взгляде, направленном на тех, кто лишил их родины и, не считаясь ни с чем, увел с принятого ими пути.
За эти дни я серьезно обдумал также свое собственное будущее и покидал долину с решимостью остаться на островах, чтобы продолжить начатую здесь работу. Кроме того, мне хотелось, чтобы хорошенькая блондинка Джанет, мой товарищ по университету, стала моей женой и с самого начала нашей совместной жизни делила со мной все ее испытания. Возвращаясь на базу, я ощущал подъем духа и был полон радужных надежд.
Я немедленно отправил в управление по делам туземцев Аляски телеграфную просьбу о разрешении использовать помещение школы на Атхе в качестве лаборатории. Через несколько дней прибыл ответ. Аляска не только давала желаемое разрешение, но и предложила мне штатное место школьного учителя в алеутской деревне! Я незамедлительно принял это предложение.
Отныне все зависело от ответа на другую телеграмму - ответа от Джанет.
Допускаю, что с ее точки зрения мое предложение сулило мало романтики. Провести медовый месяц в далекой, кишащей инфекциями алеутской деревне, на самой крайней западной точке Северной Америки! Ее родителям, по-видимому, оказалось еще труднее усмотреть в этом какую бы то ни было романтику. Они были очень расстроены.
Прежде чем Джанет приняла решение, немало радиограмм было передано в Америку и обратно. И вот выяснилось, что она приедет!..
Мы решили пожениться двадцать пятого сентября в Джуно, на Аляске. В ожидании этой столь важной даты я был занят на Адахе, где по просьбе морского министерства читал лекции об Алеутских островах и вел занятия по естествознанию. Кроме этого, я был научным консультантом фильма о летчиках, потерпевших аварию над Алеутскими островами, снимавшегося по заданию министерства воздушного флота. Меня радовала представившаяся тем самым возможность помочь армейцам и в какой-то мере отплатить им за любезность и помощь, оказанную мне этим летом.
Двадцать первого сентября я сел в самолет, который должен был доставить меня в Джуно. Последнее "прости" провожавшим друзьям, и вот мы уже в воздухе. Еще немного - и Адах остается позади.
Мне было трудно оторвать глаза от островов, пока мы летели над вулканами Большой Ситкин и Касаточий. Вскоре мы обогнули Атху.
Под правым крылом нашего самолета, где-то за облаком, лежала деревушка, мужское население которой как раз в эту минуту спускало лодки в воду, отправляясь на рыбную ловлю, а женщины, готовясь к визиту соседей, кипятили очередной чайник. Лососина теперь, должно быть, уже провялилась, ее сняли с жердей и уложили для зимнего хранения. Кухонная плита отдает тепло греющимся у нее старикам, а те, наверное, сидят на своих излюбленных местах, попивая утренний чай и размышляя о чужеземцах, которые жили у них этим летом и расспрашивали про старину. Но вот позади осталась и Атха.
Несколько часов спустя мы летели почти над самыми островами мумий, на которых я побывал еще так недавно. Над облаками показалась снежная вершина Кливленда, но Кагамил затерялся под облаками. Пролетая над Кагамилом, я задавался вопросом, шумят ли там волны, разбиваясь о скалистый берег перед пещерой, как в тот день, когда мы с Джорджем высадились на этот необитаемый остров...
Алеутские острова! До чего своенравна их природа! Для тех, кому эти острова чужие, они представляются лишь в своей ярости и неистовстве. А ведь у них бывает и другое настроение. И я вспомнил о той нежной красоте, с какой они порой являлись моему взору.
Мы приземлились на Умнаке, чтобы заправиться горючим, и когда я сходил с самолета на посадочную площадку, то был очень удивлен, услышав, как меня окликает солдат, размахивая зажатой в руке бумажкой.
– Вы мистер Бенк? Мистер Бенк из экспедиции Мичиганского университета?
Получив утвердительный ответ, он передал мне какую-то бумагу.
– Это воздушная почта из Адаха. Меня просили вручить вам лично.
По-видимому, телеграмма была принята после вылета самолета, и кто-то позаботился дослать ее по нашему маршруту через служебные каналы воздушного флота. Она была послана профессором Бартлетом из Анн-Арбора.
Я распечатал.
"Поздравляю праздником Сегодня сообщено телефону проект контракта алеутскую экспедицию принят тчк Национальный совет по научным исследованиям финансирует твою работу задним числом включая расходы после июля текущего года по 30 июня 1949 тчк Подробности письмом тчк Это почти день твоей свадьбы Наилучшие пожелания
Дядя Харли".
Я не верил своим глазам. Все тяготы и разочарования минувшего лета отошли на задний план.
Я понял, что наша экспедиция перестала быть предприятием на свой страх и риск. Мы дождались признания и поддержки со стороны властей.
Когда я снова забрался в самолет, мысли мои летели вперед, и я едва сдерживал волнение. Разве есть на свете место лучше, чем наша планета?
Произойди со мной еще что-нибудь приятное... и я, кажется, лопнул бы от радости.
Я положил телеграмму в карман. Вскоре мы снова оторвались от земли и ринулись навстречу сумеркам. Наш путь пролегал над Уналашкой, Акутаном, Акуном и Унимаком. Вот самолет несется над полуостровом Аляска. Я оглянулся на острова.
На одно мгновение заходящее солнце разожгло вершины вулканов Шишалдина и Исаноцкого, и они превратились в два пылающих факела, каждый с венцом из прозрачных белых облаков.