Колыбельная для Титана
Шрифт:
Я бросил быстрый взгляд на поезд, прикинул размеры купе:
— То есть ты опять предлагаешь мне ехать в СВ?
Брат скрипнул зубами.
— Нет, — выдавил он, не имея сил противиться искушению (ну и кто из нас после этого озабоченный?). — На этот раз там поеду я с Наташкой. После нашего визита к цыганке она слегка оттаяла, но кто знает, может, это временный эффект, и, вернувшись в город, я опять получу гризли-шатуна в женском обличье. Надо ловить момент. Но не думай, что я не смогу за тобой уследить! Усек?!
— Проникся до глубины души, —
— А где Наташка? — удивленно спросила Ева, глядя, как я забрасываю рюкзак под ее нижнюю полку.
— В СВ, — ответил, пытаясь уложить рядом с сумкой сноуборд и понимая, что для этого его придется распилить надвое. А все из-за слишком большого чемодана Богдана, который набрал столько шмоток, будто собирался устроить показ мод (и при этом все выходные проходил в одном свитере и джинсах).
— И что, — недовольно глядя, как я пинаю его баул, спросил дизайнер, — тебя отпустили в нашу компанию под честное слово?
— Конечно! — резво встала на мою защиту ведьмочка. — Егор ведь доверяет Алексу, правда?
Я улыбнулся, одновременно смиряясь с тем, что борду придется выделить место на третьей полке.
— Да у него просто приоритеты поменялись, — ответил, укладывая снаряжение и усаживаясь наконец рядом с девчонкой. — Но он обещал за мной следить.
— Серьезно?! — изогнула бровь Полина. — И как, интересно, он сможет это провернуть, сидя в другом вагоне рядом со своим главным приоритетом?
Оказалось, очень даже легко!
Мы уже почти улеглись, когда дверь купе внезапно рывком отъехала в сторону и на пороге возник запыхавшийся брат.
— Ага! — с победоносным оскалом выдохнул он. Мы задумчиво переглянулись.
— Ты чего-то хотел, Егорушка? — осторожно спросила Ева.
Богдан свесился с верхней полки, чуть выдвинул из ниши дверь и хмурым взглядом окинул треснувшее зеркало:
— Звездюлей он хотел от проводницы получить, — ответил за брата мрачным тоном.
Егор подбоченился:
— Оно с самого начала таким было, так что нечего на меня весь ущерб списывать! Я, между прочим, прибежал не просто так, а кое-что изменить! В глобальном смысле.
— Ага-а! — язвительно протянул Богдан, который любил зеркала, а точнее — собственное в них отражение только немногим меньше, чем мифический Нарцисс. — Я бы даже сказал, что ты уже отлично с этой задачей справился!
Егор закатил глаза, но спорить с дизайнером не стал. Мы все знали, что это не помогает. Вместо этого брат ткнул пальцем в мою ведьму и тоном, не терпящим возражений, заявил:
— Переселяйся-ка ты, Евочка, на второй этаж.
— Зачем? — одновременно спросили и ведьма, и Полина, которую с этого самого «второго» этажа выселяли. Брат коварно улыбнулся:
— А там тебя будет сложнее достать!
Святая наивность! Как будто меня при желании может остановить какой-то вшивый закон гравитации! Кстати, а сколько живого веса способна выдержать верхняя полка в стандартном поезде?..
— Ладно, — критическим взглядом оглядел дело своих рук Егор, когда девчонки произвели рокировку. — Теперь я спокоен и удаляюсь. Хороших вам снов.
И действительно удалился.
Полина задумчиво хмыкнула, протянула руку и медленно закрыла входную дверь. Потом подумала и повернула замок. Никто не возразил. Тогда мы и правда верили, что это поможет. Реально недооценили братишку.
Прошла пара часов. Мы уже спали, когда в дверь заколотили так, будто поезд горел и единственный запасной выход был через наше купе.
— Какого черта?! — прорычала Казакова, с трудом отрывая голову от подушки и на ощупь, несколько раз ударив ладонью по стене, включила свет. Богдан потянулся к замку. Дверь распахнулась.
— Хруста-аль! — к счастью, не слишком громко возопил стоящий на пороге Егор, потом посмотрел в наши сонные мрачные лица и удивился: — Неужели не смешно?
— Тебе как ответить: вежливо или честно? — уточнила Полина, снова заваливаясь на спину.
Егор мотнул головой, будто пытаясь отогнать надоедливо-жужжащее насекомое:
— Лучше вообще не отвечай. А ты, Богдан, поменяйся с Алексом местами, пожалуйста.
Я с удивлением покосился наверх, поймал такой же ошарашенный взгляд дизайнера и попытался уточнить:
— На фига?
— А чтобы тебе, неугомонный ты наш, было сложнее спускаться! — объяснил Егор. — Чтобы ты там лег, на второй полке, и лишнего шага без крайней необходимости не сделал.
— Чего?! — вытаращился я на брата. Это я-то неугомонный?! Да я вообще уже час как заснул, в отличие от одного ушлепка, прыгающего по вагонам!
— Так, Алекс, не спорь! — отрезал брат, складывая руки на груди. — Я знаю, что так будет лучше. Ева перестанет нервничать, и мне тоже будет спокойнее.
Ну, не знаю насчет него, а вот Ева особо взволнованной до прихода Егора не выглядела. Но поскольку спать нам действительно хотелось (прошлая практически бессонная ночь и дневной переход верхом давали о себе знать), мы с Богданом дружно чертыхнулись, послали по матушке паранойю «старшенького» и послушно поменялись местами.
Дверь купе закрылась во второй раз. Но теперь уже с использованием железной щеколды внизу.
— Надеюсь, это поможет, — без особого энтузиазма зевнула готесса и выключила свет.
Прошел еще час. Мы перестали материться, успокоились, поверили, что на сегодня перестановки закончены, и снова уснули. Ничто, как говорится, не предвещало беды. А потом…
Ну, вы поняли, да?
— Слушайте, я уже испугался, что вы тут поумирали все! — с очумелым лицом ворвался в купе Егор. До этого он минут десять пытался до нас достучаться, а мы, не сговариваясь, лежали тихо, как белые мыши, в надежде, что ему надоест и он свалит наконец подобру-поздорову.