Колыбельная
Шрифт:
– Ну и ладно, – говорит Мона и отстраняется от него.
И Устрица говорит:
– Ну и ладно, – и захлопывает дверцу, оставляя на стекле кровавый отпечаток ладони.
Он отходит от машины. Качает головой и говорит:
– Забудь меня. Я – просто еще один Боженькин крокодильчик, которого можно спустить в унитаз.
Элен снимает скорость с нейтралки. Она нажимает какую-то кнопку, и дверца Устрицы закрывается на замок.
Снаружи закрытой машины, смазанно и приглушенно, Устрица кричит:
– Можешь спустить меня в унитаз, но я все равно буду жрать дерьмо. – Он кричит: – Буду жрать
Элен включает поворотник и выруливает на шоссе.
– Можешь забыть меня, – кричит Устрица. Устрица с красным дьявольским лицом и большими белыми зубами. Он кричит: – Но это не значит, что меня не существует.
Совершенно без всякой связи мне вспоминается первый шелкопряд непарный, вылетевший в окошко в Медфорде, штат Массачусетс, в 1860-м.
Элен убирает одну руку с руля, прикасается пальцем к глазу и кладет руку обратно на руль. На пальце в перчатке – темно-коричневое пятнышко. Мокрое пятнышко. В горе и радости. В богатстве и бедности. Это – ее жизнь.
Мона закрывает лицо руками и плачет в голос. Я считаю – раз, я считаю – два, я считаю – три... я включаю радио.
Глава тридцать вторая
Городок называется Стоун-Ривер, Каменная Речка. Стоун-Ривер, штат Небраска. Так указано в карте. Но когда мы с Сержантом въезжаем в город, на щите-указателе написано совсем другое: “Шивапурам”.
Небраска.
Население 17 000.
Посередине улицы, прямо по разделительной полосе, бредет бурая с белым корова, которую нам приходится объезжать. Корова невозмутимо жует свою жвачку и даже не смотрит на нашу машину.
Центр города представляет собой два квартала построек из красного кирпича. Светофор на пересечении двух главных улиц мигает желтым. Черная корова чешет бок о металлический столб стоп-знака. Белая корова жует циннии из горшков на окне почтового отделения. Еще одна корова лежит перед входом в полицейский участок, перегораживая тротуар.
Пахнет карри и пачули. Помощник шерифа обут в сандалии. Помощник шерифа, почтальон, официантка в кафе, бармен в таверне – у всех на лбу черная точка. Бинди.
– Господи, – говорит Сержант. – Весь город теперь исповедует индуизм.
Согласно последнему еженедельному “Альманаху загадочных явлений”, это все из-за говорящей коровы-Иуды.
Самое главное на скотобойнях – обманом заманить коров на пастил, который ведет непосредственно в “камеру смерти”. Коров привозят с ферм, они растерянные и испуганные. После многих часов или дней в тесных перевозочных стойлах, обезвоженных и всю дорогу не спавших, коров выгружают на огороженную лужайку перед скотобойней.
Есть верный способ заставить коров войти внутрь: подослать к ним корову-Иуду. Их так действительно называют, таких коров. Эти коровы живут на бойнях. В общем, корову-Иуду выпускают в стадо обреченных коров, она ходит с ними по лужайке, а потом ведет их за собой на бойню. Растерянные, испуганные коровы никуда не пойдут, если их не поведет корова-Иуда.
В последний момент – когда остается всего один шаг до топора, или ножа, или стального прута, – корова-Иуда отходит в сторону. Ей сохраняют жизнь, чтобы она повела на смерть очередное стадо. Она всю жизнь занимается только этим – из года в год.
Но вот, как написано в “Альманахе загадочных явлений”, корова-Иуда на мясоперерабатывающем заводе в Стоун-Ривер однажды остановилась.
Она встала, перекрывая вход на бойню. Она отказалась отойти в сторону и обречь на смерть стадо, что шло за ней. На глазах у работников бойни корова-Иуда уселась на задние ноги, как обычно сидят собаки, – она уселась на входе, посмотрела на собравшихся людей своими печальными коровьими глазами и заговорила.
Корова-Иуда заговорила человеческими голосом.
Она сказала:
– Прекратите есть мясо, это дурной обычай.
У нее был голос как у молодой женщины. Коровы у ног за спиной ждали, переминаясь с ноги на ногу.
У работников скотобойни отвисли челюсти – так что у некоторых даже попадали сигареты, прямо на залитый кровью пол. Один мужчина проглотил свои жевательный табак. Одна женщина закричала, зажав рот ладонью.
Корова-Иуда, сидя на задних ногах, подняла переднюю ногу, указала копытом на работников бойни и сказала:
– Дорога к мокше пролегает не через боль и страдания других существ.
“Мокша”, как объясняется в “Альманахе загадочных явлений”, это индусское слово, означающее “искупление грехов, спасение”, конец кармического цикла реинкарнации.
Корова-Иуда проговорила весь день. Она сказала, что люди уничтожили мир природы. Она сказала, что люди должны прекратить истреблять животных. Число людей на Земле должно сократиться, людям необходимо выработать систему квот, согласно которой процентное соотношение людей к другим видам живых существ на планете должно быть резко снижено. Люди могут жить, как хотят, но с условием, что они не будут в большинстве.
Она говорила долго. Она научила их одной песне на хинди. Она заставила их петь хором, а сама дирижировала копытом.
Корова-Иуда ответила на все вопросы о жизни и смерти.
Она все говорила и говорила.
И вот, здесь и сейчас – мы с Сержантом опять опоздали. Мы снова – задним числом. Охотники на ведьм. Теперь, здесь и сейчас, мы наблюдает за всеми коровами, выпущенными со скотобойни местного мясоперерабатывающего завода. Завод на окраине города – пустой и тихий. Какой-то мужчина красит серое бетонное здание в розовый цвет. Превращает его в ашрам. На лужайке перед бывшей бойней разбит огород.