Колючая звезда
Шрифт:
– Ну, возможно, этот стиль поведения вам нравится, потому что вас не особенно занимает, что люди о вас подумают. Не важно, ошибаются они или нет, вам все равно. – Он указал на дверь. – Знаете, ужин не поспеет быстрее, если за его приготовлением пристально следить. Может, устроимся поудобнее?
Клаудия безмолвно переместилась в гостиную, скинула туфли и с ногами забралась в одно из кресел В камине, выбрасывая искры, потрескивало горящее дерево, но языки пламени давали более света, нежели тепла. Да тепла и без того хватало.
Она
– Ну? – тихо напомнила она о своем присутствии и о том, что он так и не ответил на ее вопрос.
Он не стал делать вид, что не понимает, о чем она толкует.
– Я уже говорил вам, это дело касается и меня.
– Вы пошли на все эти трудности просто потому, что кто-то запихнул мою разорванную фотографию в один из ваших парашютов? – Он что, думает, она в это поверит? – Вы знали, что это мог быть один из телевизионщиков. Почему же не обсудили этого с Барти Джеймсом, когда увидели его на следующий день? Он бы дал вам список всех, кто там присутствовал.
– А если это сам Барти Джеймс? – предположил Мак. – О таком варианте вы не подумали? – При этих словах она усмехнулась, и он ответил ей тем же. – Возможно, вы правы. Он вряд ли имеет отношение к порче сценического костюма. Но запрашивать у него список его съемочной группы нужды не было. Каждый, кто находился на аэродроме, регистрировался моей охраной, так что у меня есть собственный список. Не хотите просмотреть его? Может, чье-то имя натолкнет вас на какие-нибудь соображения?
– Не исключено.
Ей показалось, что сейчас он и заставит ее заняться проверкой списка, но у него по этому поводу были иные соображения, он отставил бокал и, выбравшись из кресла, предложил:
– Может, мы поужинаем здесь, как говорится, перед камельком?
Нежное тепло совсем разморило ее.
– Прекрасная мысль, – пробормотала она.
Он притащил с другой стороны комнаты низкий столик. Она хотела подняться и предложить помощь по сервировке, но он остановил ее.
– Предоставьте это мне, вы моя гостья.
И только когда Габриел удалился в кухню, она подумала, что он так и не ответил на ее вопрос. Удивляясь самой себе, она рассмеялась.
– Что вас так рассмешило? – послышался его голос.
– Вы не поймете.
– Неужели? – Он появился с подносом и, наклонившись, чтобы поставить его на стол, пристально посмотрел на нее. В его взгляде было что-то пугающее. Он более настоятельно требовал ответов на свои вопросы, чем она. – Попробуйте все же объяснить мне.
– Да нечего объяснять. Ничего существенного.
Она подумала, что начинает подражать ему. Оставляет вопрос без ответа. Отворачивается
– Просто я заметила, что, о чем бы личном ни спросила вас, вы всему умудряетесь придать статус государственной тайны.
– И вы находите это смешным?
Его взгляд тотчас напрягся. В свете каминного огня синие глаза его потемнели. Но нет, она не станет пугаться. Не желает. Ее не собьешь с толку.
– Ну, смешно, не смешно… Просто мне интересно, вас что, в армии специально натаскивают на это? На тот случай, например, если вы попадете в плен. Или это у вас талант наследственный, передающийся в роду военных из поколения в поколение? Как актерство в роду Бьюмонтов. – Молчание, последовавшее за этим, не сулило ничего хорошего, и она внезапно утратила хладнокровие. Склонив голову, она посмотрела на поднос и сказала: – Выглядит хорошо.
Она выразилась достаточно четко. Попала в десятку. Несомненно одно – солдатские навыки въедаются в душу военных навечно. Поднос с едой, и тот выглядел у него, если можно так сказать, по-военному. Даже колбаски выложены с армейской четкостью.
Клаудии трудно было представить его лохматым, свои густые короткие волосы он носил так, что нигде не выбивалось ни прядки, любая одежда всегда сидела на нем безукоризненно. Да и сам он так выдержан, так невозмутим, так сноровист и ловок во всем, что делает, – целует ли женщину или готовит еду. Казалось, он способен действовать с завязанными глазами – и женщина осталась бы довольна, и еда под его руководством радостно жарилась бы и парилась на огне.
Габриел наклонился, чтобы передать ей тарелку, и она испытала почти непреодолимое желание протянуть руку и взъерошить ему волосы. Она, конечно, не позволила себе этого сделать. Габриел Макинтайр не плюшевый мишка. Единственный медведь, на которого он походил, – гризли. А девушки, вздумавшие потрепать по холке гризли, подвергаются страшной опасности.
– Не желаете к вашей картошке масла? – спросил он с холодной вежливостью.
– Благодарю.
Он подошел к ней, ожидая, когда она разомнет свои картофелины, и потом положил ей масла.
– Соль? Перец?
– Да не беспокойтесь вы обо мне.
– Вы моя гостья.
– Нежеланная гостья. От которой одно беспокойство.
– Это не так.
Но она покачала головой, не соглашаясь с ним.
– Простите меня, Габриел, я постараюсь вести себя хорошо. Я прекрасно понимаю, что вы приехали сюда, чтобы помочь мне, иначе вас здесь не было бы.
– Да, скорее всего я действительно сюда не приехал бы, но вы ни в чем не должны винить себя Тем более что это оказалось не так уж страшно, как я ожидал.