Команда Альфа
Шрифт:
На одной из веток висел покрытый серовато-бурой шерстью двупалый ленивец. Он даже не шелохнулся при нашем приближении, только уставился на нас своей омерзительной тупой мордой. Эта морда и ничего не выражающий взгляд вызвали во мне неописуемое отвращение.
— Прихватить его с собой? А? — спросил Джо. Хоть он говорил громко, ленивец, казалось, вовсе не замечал нашего присутствия.
— Боже избави! Я тысячу раз предпочитаю есть орехи на ужин!
— Отчего? Говорят, он вкусный. Неужели тебе больше хотелось бы змеиного мяса?
— Оно тоже противное, но не настолько. Я содрогаюсь от одного вида этой твари.
— Чудак-человек! — засмеялся Джо, отходя от дерева в поисках палки. — Ну да ладно, нет так нет. Тем более что твои однокашники, наверное, тоже с предубеждением отнесутся к этому лакомству. Ничего, нужда еще может заставить всех вас отведать и ленивца, как знать.
Но он все же не удержался и потормошил палкой неповоротливое существо.
— Вот у кого учиться хладнокровию! — указал он с почтением на ленивца, когда тот спокойно поднял потревоженную палкой лапу и невозмутимо передвинул ее на ветке: будет-де вам надоедать мне.
— Ну, пошли, это не еда! — напомнил я своему командиру. Мне не терпелось поскорее уйти отсюда. Я содрогался при виде ленивца. Такую реакцию он вызывает у меня и поныне благодаря одной прочитанной еще в детстве книжке. Я сейчас уж не скажу, кто написал ее. Достаточно вспомнить, что ленивцы равнодушно и упорно влачат свое существование с самых что ни на есть древних, да, да, древних времен! Может, именно это и действует на меня отталкивающе. Морда ленивца напоминает мне человекообразную обезьяну. Ну предок мой да и только! И после этого ешь его! Конечно, это все глупости, но при виде ленивцев я не могу отделаться от подобных мыслей.
Мы порядочно уже прошли, когда тропинку вдруг перерезал ручей. Пожалуй, это была наша вода, над которой (в прямом смысле этого слова) мы разбили лагерь. Здесь, на счастье, мы наткнулись на след пекари.
— Ну, приятель, за работу! — распорядился Джо.
Нам предстояло тяжелое дело: надо было ножами
вырыть большую, глубокую яму. Когда яма была готова, мы прикрыли ее ветвями. Я вытер пот со лба: «Ну, давай сюда, кабанчик!» Порядком уморились мы, что и говорить.
— Явится, это точно!
Уже было довольно поздно — нож, известное дело, не лопата, и мы провозились долго, хоть и спешили, — перспектива возвращаться в потемках была не из приятных. Ведь здесь недолго и заблудиться. А то еще нападет какая-нибудь кровожадная пума или ягуар!
Мы, разумеется, умели защищаться в единоборстве со зверем — этим искусством мы овладели на занятиях по изучению джунглей, — и все же сейчас не особенно этого хотелось: кроме ножа, при нас ведь ничего не было. Но если уж случится такая беда… что ж, тогда придется…
Мы прошли еще шагов сто, когда Джо, шедший впереди, внезапно остановился.
— Тсс! — прошептал он, обернувшись. Его поднятая рука также призывала к тишине.
Я остановился за его спиной. Стал искать глазами, что привлекло его внимание.
Тут до моего слуха донеслось уже знакомое шипение: оно походило на звук, издаваемый воинственно настроенным гусаком у нас дома.
«Балда ты! — выругал я себя. — Вечно у тебя твой край на уме!»
Я вглядывался в ближайшие деревья. Нигде ничего. И вдруг догадался. А Джо уже взволнованно шептал:
— Смотри! Лесная черепаха!
Но теперь я и сам увидел ее. Это был на редкость крупный экземпляр. Вероятно, черепаха испугалась или просто впервые в жизни видела человека, так как таращилась на нас и шипела, но удирать почему-то не удирала. А зря!
— Вот и наш ужин! — задорно воскликнул Джо и добавил: — Надеюсь, сие кушанье угодит вашему изысканному вкусу?
Когда мы явились с черепахой в лагерь, нас встретили овациями. Рикардо, мастер по части экзотических блюд, приготовил и подал нам превосходный ужин.
Наполненный изысканными кушаньями желудок решающим образом влияет на общее самочувствие человека. И даже припустивший с наступлением вечера дождь не смог испортить нашего настроения.
— Палатки!
Спустя десять минут наш устроенный над ручьем приют был уже под крышей.
Вода в ручье, рокоча, уносилась прочь, временами из нее выглядывала какая-нибудь любопытная рыба, чтобы осмотреть странные, не виданные доселе своды над водой.
Западня, сделанная с таким большим трудом, принесла нам разочарование. Утром мы нашли ее нетронутой и пустой.
Джо с кислой миной глядел в яму: напрасно он предвкушал аромат жареного мяса пекари.
Надпочвенный покров травянистых растений и подлесок были так густы, что непроходимым кольцом окружали нас. Сколько ни изучали мы рельеф местности, другого выхода, как вырубать себе дорогу шаг за шагом, не нашли.
Мы рубили толще руки лианы, цепкий кустарник.
Шедший впереди через каждые полчаса сменялся; ни один из нас не мог дольше выдержать работу по прокладыванию дороги.
Жара была нестерпимая, вдобавок чаща после ночного дождя выдыхала густой тяжелый пар.
Мы уже совершенно выбились из сил, с нас градом лил пот, а питьевой воды нигде не было и в помине. И вдруг наш Ганс — удача продолжала, несмотря ни на что, сопутствовать нам! — увидел пальму равеналу. Она-то и напоила нас свежим, сладковатым соком. «Кровь» ее обильно текла в наши судки, утоляя жажду лучше любого прохладительного напитка. И это еще не все: ароматные плоды ее — в виде полумесяца — напоминали бананы.
— Вот как заботятся о нас джунгли! — ликовал Джо, после того как наелся нежданно-негаданно привалившим лакомством.