Команда, которую создал я
Шрифт:
На выходные мы с Катей выбрались за город. Гуляли по лесу. Пили на опушке красное вино и щурились на солнце. И целовались.
В понедельник я шел на работу в отличном настроении. И первое, что увидел в отделе, это было совершенно черное, перекошенное лицо Лики. Она пальцем указывала на по-хозяйски расположившуюся на ее месте Юлю:
– Что это?
Я спокойно ответил:
– Не что, а кто. Познакомься, наш новый сотрудник Юля.
– А мне теперь стоя работать?!
– Не волнуйся так. Ты же не сообщила, когда выйдешь на работу, вот мы тебе и не успели
Лика была в ярости:
– Но это мое рабочее место…
Я ответил спокойно:
– Это рабочее место референта. Ты же у нас больше не будешь заниматься референтской работой…
– Как это? – испуганно посмотрела она на меня.
Я не сразу догадался, что все Ликины порывы к менеджерской работе были таким же элементарным шантажом, как и разговоры о приглашениях в другие фирмы. Мол, как вы без меня обойдетесь, упрашивать будете, чтобы осталась, чтобы работала референтом. С этими мыслями она, видимо, и провела прошедшую неделю вне офиса. За это время, как позже мне рассказал Еремеев, с которым Лика была временами достаточно откровенна, она успела вдрызг разругаться со своим женихом и избавиться от будущего ребенка. Выходя же на работу, Лика определенно думала, что мы по ней весьма стосковались и ждем с распростертыми объятиями. А я, выходит, счастливо забыл о ее существовании. И это интеллектуальную девушку взбесило. Нисколько не успокоили Лику и спешно найденные для нее стол и кресло. Она бросала взгляды-молнии то на меня, то на ни в чем неповинную Юлю.
Лика становилась просто какой-то невменяемой. Каждый день устраивала мне истерики по всякому поводу. Я понимал, что во многом такое с ней творится из-за проблем в личной жизни. Вспоминал, как и мне все казались врагами, когда переживал нелучшие свои дни. Пытался объяснить ей:
– Лика, никто к тебе не относится плохо. Это все тебе кажется. Ты просто внушаешь это себе и распаляешься еще больше. Ну, давай все спокойно обсудим…
Но она меня не слушала. Эта от природы довольно красивая девушка стремительно подурнела. Перекошенное, почерневшее от злобы лицо. Резкие движения. Все время срывающийся на визг голос:
– Знаю, ты хочешь выжить меня, отделаться…
Ситуация стала похожей на ту, что имела место во втором отделе исследований, когда там такие же истерики устраивала почти ее тезка Вика. Тогда, помнится, заведующий отделом Корзунков в конце концов с каменным лицом объявил скандалистке:
– Я тебя уволю…
Пожалуй, у меня не было другого выхода, кроме как воспользоваться опытом своего бывшего начальника. Я вывел Лику в коридор. Сделал каменное лицо и спросил ее:
– Что ты собираешься делать дальше?
– В каком смысле? – разумеется, не поняла Лика.
Я спокойно смотрел на нее:
– В прямом. Я не буду больше с тобой работать.
– Как это? – опешила она.
– Так. Пиши заявление об уходе по собственному желанию.
Лику передернуло:
– Ни за что…
Я опять же спокойно спросил:
– Интересно, как ты себе представляешь нашу совместную работу, если я не хочу с тобой работать?
Ликин голос
– Ни за что не уволюсь! Пойду жаловаться генеральному директору…
Я настолько устал от нее, что даже не подумал о том, чем для меня может обернуться ее визит. Лишь кивнул:
– Иди. Я не против…
И она пошла. Протасова в этот день не было на месте. Полуспящая Нонна сообщила:
– Его не будет до конца дня (чмок-чмок).
Тогда Лика зашла к первому заместителю. Как раз на днях эта вакансия наконец была занята. И кабинет обрел нового хозяина. Первым замом был назначен Шишкин – бывший заведующий отделом филиалов. Тот самый человек-тень, молча следовавший за Протасовым во время наших нескольких совместных командировок. Тот самый, что сказал мне на фуршете в Петербурге:
– Скромнее надо быть, Мамонтов.
Да, он как раз был скромным, в отличие от Козина, от меня. Вот он и стал первым замом. Не зря, видимо, Протасов таскал его тогда с собой, тщательно приглядывался. А может, выбирал между мной и им? Ну вот и выбрал…
Как рассказала мне Катя, Шишкин отнесся к явлению Лики весьма равнодушно:
– Тебе с ним работать. Сами договаривайтесь…
Шишкин еще только входил во все первозамские дела и, видимо, не спешил принимать каких-либо решений. Это мне оказалось кстати.
Лика пришла несолоно нахлебавшись. На следующий день, не сказав мне, пошла к Протасову. Но снова не застала его. Зашла к Бабаеву, но тот, будучи административным директором, справедливо отшил ее:
– По этому вопросу не ко мне…
Когда вернулась, я спросил ее:
– Где ты была? Почему оставила рабочее место без разрешения? Напиши мне, пожалуйста, объяснительную записку…
Лика написала:
«…в связи с неправомочными действиями заведующего отделом была на приеме у административного директора…»
Я спокойно попросил Юлю:
– Дай мне, пожалуйста, новую папку…
На глазах у Лики вложил ее объяснительную записку между картонных обложек, надписал лицевую сторону папки «Административные нарушения Лики Дорониной».
Я прекрасно помнил слова, сказанные мне во время стажировки управляющим «Мэнсон энд Бурикам»:
– Не бывает идеальных работников. Каждый из нас нарушает те или иные административные правила. Только нормальным работникам это совершенно нормально прощается. А для сотрудников, ставших лишними, несколько мелких зафиксированных нарушений вполне могут послужить поводом для увольнения…
Я в очередной раз поблагодарил судьбу за стажировку, давшую мне столько знаний. На следующий день отправил Лику отвезти один из документов в «Районбанк». Она отмахнулась:
– Это можно отправить с курьером. Или пусть Юля отвезет…
– Нет, – ответил, я – это очень важный документ, который могу доверить только тебе…
Когда Лика вернулась, посмотрел на часы:
– Почему так долго? Напиши, пожалуйста, объяснительную записку…
Она написала:
«…в связи с плохой работой городского транспорта…»