Команда Смайли
Шрифт:
– А это не большевистский заговор, Джордж, с целью заманить нас и окончательно уничтожить, вы в этом уверены?
– Боюсь, Сол, мы ломаного гроша больше не стоим. – На лице Смайли показалась извиняющаяся улыбка.
Эндерби не понравилось напоминание о том, что у британского величия есть пределы, и на какой-то миг рот его скривила кислая гримаса.
– Хорошо, Джордж, – сказал он наконец. – Пошли в сад.
Они шагали рядом. Эндерби кивком приказал Коллинзу остаться. Тихий дождь проклевывал поверхность пруда и заставлял блестеть в полутьме
– Устроили настоящий танец, Джордж, надо вам сказать, притом бесплатно. Виллем, Михель, Тоби, Конни – бедняга Ферпосон едва успевал заполнять бланки на ваши расходы, как вы уже снова куда-то мчались. «Он что, никогда не спит? – спрашивал он меня. – И никогда не пьет?»
– Сожалею, – сказал Смайли, лишь бы что-то сказать.
– О нет, нисколько вы не сожалеете, – возразил Эндерби и вдруг остановился. – Чертовы шнурки, – пробормотал он, наклоняясь над ботинком, – всегда они делают замшу со шнурками. Только слишком мало дырочек. Никогда не придет в голову, что даже британцы станут экономить на дырочках, не так ли? – Эндерби опустил одну ногу на землю и поднял другую. – Я хочу получить его, Джордж, вы меня слышите? Выдайте мне живого, говорящего Карлу, и я его приму, а извиняться буду потом. Карла просит убежища? Что ж, м-м, да, хоть и против воли, мы это ему предоставим. К тому времени, когда наши Мудрецы захотят разрядить в меня свои дробовики, я успею вытянуть из Карлы достаточно, чтобы они заткнулись. Карлу или ничего, вы меня поняли?
Они снова зашагали – Смайли плелся позади, а Эндерби, хоть и разговаривал с ним, не поворачивал головы.
– И не думайте, что наши Мудрецы от вас отстанут, – предупредил он. – Когда вы с Карлой будете стоять на выступе над Рейхенбахским водопадом или вы вцепитесь Карле в горло, братец Лейкон появится сзади, схватит вас за фалды и попросит, чтобы вы не слишком жестоко обходились с русскими. Вы меня поняли?
Смайли кивнул: мол, да, понял.
– Что у вас на Карлу на сегодняшний день? Использование служебного положения в личных целях, я полагаю. Обман. Растрата казенных денег – то, за что он прикончил этого малого из Лиссабона. Противозаконные операции за границей, включая парочку убийств. Я полагаю, наберется целый список, когда вы над этим поработаете. Прибавьте к этому всех завистников в Центре, которые только и ждут момента, чтобы всадить ему нож в спину. Он прав: шантаж чертовски заманчивее подкупа.
Смайли согласился: мол, да, похоже, что так.
– Вам потребуются люди. Няньки, осведомители – все запретные игрушки. Не обсуждайте этого со мной, находите их сами. Вот деньги – другое дело. Я сумею не один год прятать вас в финансовых отчетах при том, как работают эти клоуны из Казначейства. Только скажите мне, когда, сколько и где вам понадобятся деньги, и я разыграю для вас Карлу и подделаю отчеты. А как насчет паспортов и всего прочего? Не нужны адреса?
–
– Я стану следить за вами денно и нощно. Если заговор не удастся и разразится скандал, я вовсе не жажду, чтобы меня потом упрекали, что я не установил за вами наблюдение. Я прямо так и скажу: я подозревал, что вы пойдете по следу Владимира, и решил на всякий случай не спускать с вас глаз. Скажу, что катастрофа произошла из-за того, что выживший из ума шпион предпринял личное расследование.
Смайли нашел эту идею хорошей.
– Многого я делать не стану, а вот прослушивать ваш телефон, вскрывать вашу почту и, если уж очень захочется, поставить «жучков» вам в спальню придется. Собственно, мы уже слушали вас в субботу. Безрезультатно, но чего же тут и ждать.
Смайли сочувственно кивнул.
– Если ваш отъезд за границу покажется мне поспешным или таинственным, я о нем сообщу. Мне нужна также легенда для прикрытия ваших визитов в канцелярию Цирка. Вы будете там появляться вечером, но вас могут узнать, а я вовсе не хочу, чтобы на этом меня поймали.
– Был в свое время проект написать историю Службы, заказав ее кому-то из сотрудников, – поспешил на выручку Смайли. – Не для печати, конечно, но своего рода последовательное изложение событий, с которым могли бы знакомиться вновь поступившие и некоторые службы связи.
– Я пришлю вам на этот счет официальное письмо, – подхватил Эндерби. – И помечу каким-нибудь чертовым задним числом. Если вы преступите свои полномочия, находясь в здании, – не моя в том вина. Этот малый в Берне, про которого упоминал Киров. Советник торгового представительства Григорьев. Тот малый, который получает из банка наличные?
Смайли, казалось, погрузился в раздумье.
– Да, да, конечно, – словно очнувшись, сказал он. – Григорьев?
– Я полагаю, он ваша следующая цель, да?
По небу пролетела падающая звезда, и секунду оба наблюдали за ней.
Эндерби вытащил из внутреннего кармана сложенный лист бумаги:
– Вот родословная Григорьева, насколько нам известно, он совершенно чист. Один из немногих. Преподавал экономику в каком-то большевистском университете. Жена – старая ведьма.
– Благодарю вас, – вежливо произнес Смайли. – Очень благодарен.
– А пока вы располагаете моим ничем не подтвержденным благословением, – подвел итог Эндерби, когда они направились назад, к дому.
– Благодарю вас, – снова повторил Смайли.
– Мне очень жаль, что вы стали объектом имперского вероломства, но сейчас такое сплошь да рядом.
– Ничего страшного.
Эндерби приостановился, позволяя Смайли нагнать его.
– Как поживает Энн?
– Хорошо, спасибо.
– Сколько времени… – Он явно вышел из своей роли. – Скажем так, Джордж, – продолжал он, с наслаждением вдохнув ночной воздух, – вы разъезжаете по делу или ради удовольствия? Что из двух?
Смайли тоже помедлил и ответил также уклончиво.
– Я никогда не думал об удовольствии, – произнес он. – Или, пожалуй, о разнообразии.
– У Карлы так и осталась ваша зажигалка, которую вам подарила Энн? Это правда, да? В тот раз, когда вы беседовали с ним в Дели, пытаясь убедить перейти к нам, говорят, он взял вашу зажигалку. Она все еще у него, да? И он ею все еще пользуется? Малоприятная, по-моему, штука, меня, во всяком случае, это изрядно раздражало бы.