Команда ТелеVIP
Шрифт:
— А разве есть список цен по изгнанию ангелов?! – недоуменно переспросил он, стараясь не смотреть ангелу в глаза. Тот как будто этого и не заметил.
— Ты, что, больной? В наше время всё есть! Даже курс тридцати серебряников на сегодняшний день! — ангел вскочил с места и, обойдя струхнувшего священника, рванул к белочкарикам. — Какого черта вы сбиваете цены на киллерские услуги профессиональных священников? Это вам не молдаване, за тарелку супа готовые работать на стройке дачи! А ну, выкладывайте недостающие денежки, пока я их из вас сам не вытряхнул!
Белочкарики
— Вы меня еще чесноком закидайте и святой водой окропите!
— А поможет? — пискнул кто-то.
— Ну, уж, точно не повредит! — ангел вытаращил глаза, скорчил злобную физиономию и рванул прямиком на них.
Белочкарики пулей вылетели из квартиры и слетели по ступенькам на улицу за считанные секунды. Захлопали дверцы и завизжали покрышки: враги перешли в отступление.
Горячка удовлетворенно ухмыльнулась, вернула себе прежний вид и вернулась в зал. Вместе с вышедшим из-за шкафа Леснидом подошла к читающему молитвы о спасении собственной души священника и требовательно вытянули правые раскрытые ладони.
— Пятьдесят процентов давай! — слаженно потребовали они. Священник прервал сеанс односторонней связи с Богом и открыл глаза.
— Простите, — запинаясь, промямлил он. — Ка… какие проценты? За что?!
— За изгнание потусторонних… в смысле, посторонних сил из квартиры, — разъяснила Горячка. — И не вздумай швырять в меня крестами с водой: мой напарник из тебя отбивную сделает, а я ее нашинкую. Тебе ясно?
Священник трясущейся рукой достал пачку евро, отсчитал половину и протянул ее Горячке. Та, ничтоже сумняшеся, засунула деньги в карман и довольно потерла ладони. Леснид забрал у священника оставшуюся сумму.
— Куда? — посмел возмутиться тот
— И мне оставьте! — воскликнул Борис. — В моей квартире воевали, как-никак!
Леснид положил деньги в нагрудный карман костюма.
— Как, куда? — ответил он священнику, одновременно показывая Борису кукиш. Тот обиженно надулся. — Пятьдесят процентов ему, пятьдесят мне. А ты как думал?
— Но я…
— Ты честно раскаялся в содеянном и можешь идти с миром.
— Но я… — повторил священник.
— Не выйдешь сам — выброшу через балкон. Или не веришь?
Священник сглотнул.
— Верю, — он встал с колен и вытер пот со лба.
— С вещами на выход! — приказал Леснид. — Со своими вещами, умник!
— Мне… телевизор… они требуют… — сбивчиво пролепетал священник, отскакивая от телевизора, как от раскаленного железа.
— Зачем тебе эти обломки? — не понял Леснид. — Телевизоры склейке не поддаются.
— Там… я…
— Брысь! — гаркнула Горячка, и перепуганный священник пулей вылетел в коридор.
— Ну, что, команда… — сказал Леснид. — С первой победой! Я уверен, что белочкарики побежали разносить новости о вашем пришествии, и скоро вернутся с утроенными силами. Борис, ты еще не веришь, что тебе вломят
— Верю. И что мне теперь делать?
— Сматываемся отсюда вместе с нами, как я и предлагал с самого начала.
— А денег дашь? — деловым тоном спросил Борис. — Иначе с места не сдвинусь.
Леснид усмехнулся: Борис волен поступать так, как пожелает, но если он останется на месте, то требуемая им сумма уйдет на его же поминки.
— Так и быть, держи! — он отдал Борису четверть суммы: если уж тратить, то не на поминки, а не что-то приятное. — А теперь, бегом отсюда!
Через минуту они запрыгнули в спортивный автомобиль.
— Можно мне за руль? — попросила Горячка.
— Садись и жми на газ! — разрешил Леснид.
И Горячка нажала.
«Слава Богу, здесь есть ремни безопасности!» — думал струхнувший Борис. Первые минуты поездки он не следил за дорогой, а держался за ручку, стараясь не вылететь из машины на поворотах. Увидев, что Горячка вытворяет на виражах, он стал белее капусты и зажмурился, сохраняя последний рассудок. И испытал ни с чем не сравнимое чувство облегчения, когда гаишники погнались за ними и потребовали остановиться.
Автомобиль остановился в двадцати сантиметрах от фонарного столба, и старший сержант Петров подскочил к водителю.
— Вы с ума сошли, разъезжать по городу с такой… — увидев лицо водителя, он запнулся, — скоростью.
Горячка уставилась на него пустыми глазницами. Гаишник выронил жезл, с опаской бросил быстрый взгляд на пассажиров и крепко задумался, разглядев зевающего Леснида и бледнолицего Бориса. На определение правильного решения ушло ровно три секунды.
— Все понял, извините за беспокойство, проезжайте! — осипшим голосом разрешил он. Белая Горячка кивнула в ответ, поправила съехавшую с колен косу, надвинула черный капюшон на лоб и снова надавила на газ.
Фонарный столб удар выдержал, но слегка искривился. Автомобиль тоже. Горячка вполне по-человечески чертыхнулась, переключила скорость, откатилась назад, чуть не задавив отходившего от них гаишника, и выехала на дорогу.
Гаишник, такой же бледный, как и Борис, на негнущихся ногах доковылял до служебных «Жигулей» и без сил плюхнулся на сиденье.
— Что так быстро? Сколько взял? — накинулся на него с вопросами напарник. Гаишник молча выдул полную фляжку воды, отдышался и хриплым голосом ответил:
— Я только что Смерть видел! Она каких-то парней с собой увозила.
— Ну да? — посмеиваясь, воскликнул напарник. — А права у нее были?
Гаишник искоса посмотрел на напарника.
— Встретишься, спросишь, — хмуро заметил он. — А разболтаешь кому — лично помогу с организацией встречи. Понял?!
Напарник подумал, что сказать в свете прозвучавшего предложения, и ответил:
— Да тебя, небось, скрытой камерой снимали, а ты и поверил.
— Какая камера? — разозлился гаишник. — Один парень сидел белее снега, а за рулем сидела настоящая Смерть: у нее вместо лица натуральный череп!