Командир подводного атомного ракетоносца.
Шрифт:
– Эх, «боевая-боевая», оно то так, но оплата по всем статьям и заслугам совсем далеко не боевая. Вот и бегут они с кораблей!
– А эти, «оставшиеся»? – Боевое дежурство, контрольный выход в море, проверка офицерами штаба дивизии, проверка офицерами штаба флотилии, проверка офицерами штаба флота – куда от них деться! Работать по существу решаемых задач некогда. Тут уж, кому как повезёт: одни успели сбежать на берег, остальным – приходится бежать в море на боевое патрулирование. Конечно, с подводной лодки просто так, далеко не убежишь. Но если действительно война…, как поведут себя эти ребята?
– Фу ты, пень-колода, а какая разница, разве сейчас мы не воюем? – Антон ещё раз бегло «пробежался» по их лицам. Все они были разными, но их объединяло то, что за свою землю они будут стоять насмерть. В этом он был уверен. Иного выбора у них не было.
Кажется сплошные трудности и несправедливость…. Ради чего – насмерть? – ради Партии и Правительства? Ну, уж нет, увольте!
Ради сбережения Конституционного строя и державности? – возможно, но с большими поправками. У русских – у Советского человека всегда было решающее преимущество – все они были детьми своей Земли, которая их породила и дала жизнь, наполнив тела животворной кровью любви к своему Отечеству. Победить таких людей можно было, только уничтожив вместе с Землей, – вот цена вопроса, которую могло заплатить человечество в разгорающейся Холодной войне.
Перед боевой службой весь экипаж в обязательном порядке проходил медицинское обследование, с целью получения заключения о годности к службе на подводных лодках, работе с радиоактивными веществами и источниками ионизирующих излучений. Так как это было не в первый раз, то в абсолютном большинстве обследование проходило по формуле:
– Здоров?
– Здоров! – так и запишем.
– Заходи следующий!
Если на здоровье были у кого-то жалобы, то конвейер тормозился до выяснения обстоятельств заболевшего.
У В. Щеглова лёгкие были слабоваты всегда, но до сих пор он не жаловался. Перед выходом на боевую службу ему было присвоено воинское звание «капитан 1 ранга» и он решил свою личную службу на подводных лодках «завязать» и перейти трудится на берег. Он пожаловался на здоровье и был с плавсостава комиссован. Сам Антон себя лично чувствовал прескверно. «Завязывать» он не собирался, но подлечиться было просто необходимо. Он лёг в госпиталь для полного обследования состояния здоровья. Конечно, «Сивку» крутые горки «ухайдакали» основательно, но в принципе не настолько, чтобы с его согласия не получить заключение о годности к дальнейшей службе на атомных подводных лодках.
Выйдя из госпиталя, он встретился со своим бывшим командиром капитаном 1 ранга Симаковым В., московским хулиганом, который теперь служил в Главном штабе ВМФ. По делам службы он прибыл в Гремиху и вскользь имел разговор с командующим флотилией о Липовецком.
– Что там у тебя произошло с особистами? – спросил он.
– Лично у меня ничего, - ответил Антон. – А вот случай недоразумения этой организации с моим офицером место имел.
– Ну, и что же? – заинтересовался Симаков.
– Что можно ожидать, когда глупость встречается с непрофессионализмом? Глупость ещё большую, - сам же ответил Липовецкий. От безделья в, богом забытой Гремихе, КГБисты совсем угорели и замаялись. Не видя на горизонте «шпионов», они «тихой сапой» всячески терроризировали местных моряков. Отчётность о «напряжённой» работе шла, но нужны были «факты». А где их взять? Настоящих нарушителей их спокойствия нет и быть не могло.
– Ну, какой уважающий себя агент иностранной разведки заберётся в Гремиху? Без дорог, без связи, без всяких признаков цивилизации, где каждая собака друг дружку знает…. Нет, лучше тогда на Северный полюс! – будешь в своём роде первопроходцем. В этой «тяжелейшей» для них обстановке изображать, что делаешь что-то полезное не просто. Вот они и изощрялись, соревнуясь, кто больше отловит в расставленные сети простачков.
В отпуске моему офицеру на глаза попалась книга Ярослава Галана, в которой писатель, с присущей ему яростью обличал и громил украинских националистов и бендеровцев – предателей, которые стреляли в спину своему народу. Из этого публицистического опуса он выбрал страницу, смысл трактовки которой, можно было понимать, истолковывая её по-разному. Эту страницу на корабельной машинке он перепечатал и «невзначай» забыл на глазах «сексота», завербованного особистами. Уж очень хотелось ему эту «гниду» выявить с поличным. В развитие событий мне в госпиталь звонит начальник местного особого отдела:
– Вы знаете, что у вас на корабле обнаружена листовка украинских националистов?
– Шутите, глупость это – потому, что этого быть не может, ответил я, - рассказывал Антон.
– И вовсе нет! Подумайте, кто это мог сделать, - радостно сообщил он и положил телефонную трубку.
– Чушь собачья! – размышлял я и решил всё это выбросить из головы. Разберутся. Но не тут-то было. Об этом случае «ретивые ребята» уже успели доложить наверх в Москву. В предчувствии наград за раскрытое «громкое» дело они потирали руки и готовили грудь под дождь орденов. Когда же они начали «шерстить» личный состав экипажа, офицер боевой ракетной части – виновник этого «шухера», сам возьми да скажи:
– Чего вы засуетились? Это я, тренируясь печати на машинке, использовал текст вот этой книги.
Действительно, текст книги Я. Галана, на раскрытой странице, вместе со всеми знаками препинания полностью совпадал с текстом «листовки». Хотел бы я в это время видеть морды, одураченных КГБистов!
– Ты-то их не увидел, но не увидел и адмиральского звания, которое тебе «светило» и вполне заслужено. Под твоим командованием корабль ходит в звании «отличный» уже не один год. По освободившейся «квоте», сверху было спущено прямое указание, представить одного из командиров РПК СН к присвоению очередного воинского звания «контр-адмирал». Ты стоял первым корпусом, но особисты «стали на дыбы» и «адмирала» дали другому командиру, - закончил Симаков своё сообщение.
Антон помолчал, «переваривая» информацию. После махнул рукой и сказал:
– И, слава богу, что хоть кому-то из командиров это звание дали. У меня с КГБистами «любовь» взаимная. Моими оппонентами они были всегда. И «капраза» я получил бы с задержкой, если бы не случай. Тут Антон вкратце рассказал, как сам Горшков вмешался в это дело.
– Ну ладно, всех тебе благ. Привет жене и держи ухо востро, - посоветовал Симаков, прощаясь с Липовецким.
– Некогда расслабляться, - отвлекаясь от воспоминаний, подумал Антон. – Тут какой-нибудь Джон или Смит – командир американской противолодочной субмарины, небось, уже поджидает меня в Баренцевом море. Он-то и готовый с радостью, и восторгом, мёртвой хваткой вцепиться за хвост моей «Ладушки», чтобы в нужный момент грохнуть по ней торпедным залпом. Ему за это почёт, деньги и награждение орденами. А мне – дырка от бублика….
– Нет уж, коль драка не на жизнь, а на смерть, то фигушки тебе, друг Смит! Мы уж устроим тебе драку настоящую. Нет у нас ни денег, ни славы. Но есть дети, наши женщины и наша родная Отчизна. Уж за них мы готовимся постоять достойно.
– Анатолий, - обратился Антон к капитану 2 ранга Онуфриенко, который прикомандировывался в связи с отсутствием в экипаже штатных старпомов вообще, - доложи, как бы ты организационно спланировал выход нашей «Ладушки» на боевую службу на участке: база – точка погружения.