Командировка в ад
Шрифт:
— Сколько хакеров ты пережил? Восемь?
— Двенадцать, — ответил Муха, стуча зубами.
— Заткнись и делай, что велят, может быть, и в этот раз хакеры пойдут в очередной заплыв без тебя.
— Неудачный день будет сегодня, пасьянс не сошелся, — констатировал Михаил, тасуя карты на мониторе. — В принципе он сходится в ста случаях из ста, обычно так и бывает, а видишь, не сошелся. У меня такого раньше никогда не было.
Аферист только скрипнул зубами. Он и не предполагал, что иметь родственников это так обременительно. Он даже не мог покупать
— Требуется старший преподаватель в Алгинский мясной техникум! — вещует он с вершины толчка. — Я мог бы подумать. Кстати, стажировка за границей. Смотрим, где. Англия. Кембридж. Нет, не подходит. Я французским владею, дети, и, между прочим, неплохо. Меня сама Раиса Сергеевна хвалила. Это наша "француженка" в Новоапрелевске. Я перед десятиклассниками стихи а ля Франсе читал. И имел успех.
— Папа, закрой дверь, пахнет, — морщил нос Аферист.
— Чем пахнет? — изумлялся Олег Олегович.
— Фиалками монмартра! — зло говорит Аферист и с чувством захлопывает дверь.
— Между прочим, какая у тебя жилая площадь? — уточняет Михаил. — Метров 60, наверное. Представляешь, какой здесь объем газа может поместиться. Даже если папа и пукнет пару раз, концентрация будет ничтожна.
Они меня доведут, подумал Аферист, закрыв глаза, чтобы не видеть постылых физиономий. Михаил трогает его за плечо и протягивает дискету.
— "Поля Бзилковского", — поясняет он. — Я копию сделал. Если тебя поймают и будут пытать, скажешь, что копия в надежном месте, и доверенные лица пошлют ее генеральному прокурору. Жильбер Мукалтуш всегда так делал в случае ареста, потом его всегда отпускали.
— Типун тебе на язык! Чего ты родному брату желаешь? Между прочим, младшему. На мне наша фамилия может прерваться. Я последняя надежда на воспроизводство рода остался.
— Зачем ты обижаешь Михаила? — укоризненно говорит Олег Олегович, приоткрыв дверь. — У него еще все может получиться.
Они всегда друг за друга заступались. Сын-трус и отец — законченный неудачник. В природе всегда так. Слабые сбиваются в стаи, держатся друг за друга, чтобы сильным не пришлось искать разрозненных особей, и они могли жрать их в одном месте.
— Ладно. Сколько просить за дискету? — махнул рукой Аферист, пряча дискетку в карман роскошного длинного плаща, и так не маленький, в плаще он кажется гигантом, высушенный Шварценеггер.
— Миллион евриков, — выпалил Михаил, видно исподволь готовился к этому вопросу.
— Не жирно? — сомневается Аферист.
— "Поля Бзилковского" стоят дороже, гораздо дороже. Я чувствую это всем своим хакерским нутром. Если бы у меня была техника! Речь идет совсем не о деньгах, а о чем-то гораздо более важном, — Михаил подумал и добавил, даже оглянувшись при этом. — Даже страшном. Это послание. "Гелион" хочет что-то сообщить о себе, но идет сбой по связи.
— Ладно тебе с ума сходить, — отмахнулся Аферист. — Ты говоришь о "Гелионе", словно о живом. Чудище. Удолбище лесное. Придет и всех сожрет.
Михаил потеребил носовой платок, грязный до черноты, и сказал:
— Я все время вспоминаю случай из детства. Помнишь, когда мы гостили в деревне, то любили до темноты сидеть в сарае и пугать друг дружку страшными историями. А один раз в сарай зашел дед, и, не заметив нас, снес башку курице. Перед глазами до сих пор эта фигура с окровавленным топором. Прошло много лет, но стоит мне увидеть деда с топором во сне, как я просыпаюсь с криком. Вот это настоящий ужас. Это совсем не наши байки при луне. Так вот, "Гелион" это и есть настоящий ужас.
Олег Олегович, внимательно вникающий в дела сыновей, не слезая с унитаза, предложил:
— Дети, если вам нужны деньги, то я могу устроиться на работу. Газета полна вакансий, меня везде возьмут с распростертыми объятиями. У меня опыт работы в элитных школах. Я в третьем классе занимал места на олимпиадах в Новоапрелевске. Кстати, что за цвет "Ниагара"? Я тут объявления читал о продаже новых моделей автомобилей.
Аферист натужно вздохнул.
— Ладно, закройте за мной дверь. Пойду за нашим миллионом.
Свободно он вздохнул только вне квартиры.
Глава 2
Картазаев чувствовал себя неуверенно. На очередной сеанс связи вышел сам Кармалыга и сообщил о свертывании всей операции.
— Поступают противоречивые сведения, — сказал он. — Хоть никакого подтверждения о появлении Бельцова мы так и получили, но неизвестные лица неоднократно пытаются реанимировать бельцовский канал экстренной связи. По инструкции в такой ситуации мы не имеем права рисковать агентами, поэтому можешь считать себя отозванным. Чего молчишь?
Картазаев молчал больше из чувства протеста. Ему не нравилось, что его могут отозвать, когда в городе назревают интересные события, он это чувствовал. Лоцмана не просто так убрали. Значит, он кому-то мешал.
— Установили, где изготовлена этикетка от водки? — спросил он.
— Бумага обычная, отечественного производства. С чернилами хуже. Химический состав неизвестен.
— Что значит, неизвестен? — напрягся Картазаев.
— Это значит, что в России он не выпускается. Но мало ли что у нас не выпускается. Бананы у нас не растут, например. Чернила могли из Турции привезти. Там знаешь, сколько всякого дерьма разливают. Так что собирай вещички.
Картазаев понял, что еще секунда и эксперт прервет сеанс связи, и все закончится, так и не успев, как следует начаться. Вольд понял, что пора подключать безотказные женские методы. Когда женщины не знают, как поступить, они просто поступают и все. Совершают некие поступки, последствия которых возможно потом придется расхлебывать полной ложкой. Но женщины предпочитают что-то сделать, а потом переживать и раскаиваться, чем что-то не сделать и переживать из-за упущенных возможностей.
Кармалыга уже совсем собирался повесить мнимую трубку, после чего оперативный канал Вольда был бы без затей аннулирован, и в этот бесконечно малый промежуток времени Картазаев сказал, что видел лодку.