Командировка в ад
Шрифт:
«Для Бори через несколько часов все закончится, — подумал Николай, — для меня главное только начинается».
[1] В. Высоцкий.
Глава 6
6.
Самый стойкий, смелый воин не устоит, если по его подразделению метров с пятидесяти садит крупнокалиберный пулемет из бронеавтомобиля, спрятаться негде, а на автомате нет подствольника, чтоб загасить огневую точку. Кто же знал, что операция по зачистке научной лаборатории обернется боем с бронетехникой?
Просматривая донесения, касающиеся ситуации в Високи Планины, бригадный генерал Шварцкопф почувствовал, что сведений вдруг стало много, и они никак не складываются в ясную, непротиворечивую картину.
Атака со стороны хорватов виделась невероятной, как нападение преданной собаки на любимого хозяина, если только та, конечно, не взбесилась. Объяснение, правда, виделось простое. Даже самый верный пес пустит в ход клыки, если сочтет, что ему грозит смерть. Наверняка Хельмут, завидев хорватов, решил первым делом избавиться от нежелательных свидетелей, но не принял во внимание наличие у тех тяжелого пулемета и броневика. Итог схватки очевиден — разгневанные унтерменши завалили часть десанта, остальных взяли в плен. В задаче появилось сразу несколько новых неизвестных: кто из немецкого отряда выжил и, главное, что рассказал про их задачу. Простофиля, командующий ученым сбродом, не подозревал, что их прилетели уничтожать. Надо надеяться, что в спецназе — стреляные воробьи, они выдержат единую линию поведения — пришли на помощь с целью эвакуации, устроили пальбу по недоразумению… Может, и повезет. Второе неизвестное касалось состояния базы. Бой прямо под окнами наверняка напугал штатских крыс. Часть сотрудников — местные, если они сбежали и вернулись в семьи, то ненужные сведения распространятся, что гораздо хуже.
Третье неизвестное проистекало от донесений, что в Високи Планины появилась бригада медиков-волонтеров под командованием какого-то немца, чью личность установить не удалось. В его группе есть еще какие-то славяне, вероятно — болгары или славы, и один из прибывших обладает магическим даром зачаровывать плазму крови. «Источник из Беле Планине сообщает следующее, — говорилось в рапорте. — Зачарованная плазма практически на 100 % обеспечивает выздоровление».
Черт те что там происходит… Сильный маг с подобными способностями — далеко не уникальное явление. Но и на каждом углу его не встретишь. Идеально было бы связаться с ляйтером бановины, чтобы тот поставил на уши отбившихся от рук хорватов и разобрался на месте. Но попытка включить телефон и дозвониться ему не увенчалась успехом — не отвечали ни домашний, ну служебный номера. Умер или трусливо сдриснул — из берлинского кабинета не узнать.
Понимая, что время уходит, а на юге Сербии происходят непонятные процессы, развитие которых грозит неприятностями высшей категории, генерал разрывался между позывом исполнить инструкцию, доложив о положении дел министру обороны, и желанием разрулить кризис без огласки. Признаться в провале десанта на БиоМед и просить взять район полностью под военный контроль означало получить несмываемое пятно в личном досье.
Победило второе. Крупная войсковая операция силами бригады, возможно — дивизии, выходит далеко за пределы его компетенции и немыслима без предварительной разведки, а разведка — непосредственная обязанность реферата Шварцкопфа. Значит…Попытка хорватского бунта пока остается без реакции и последствий, а на юг протектората выезжает мобильная группа на двух машинах. В ее составе — опытные медики, способные реально оценить таланты неведомого врачевателя. И несколько военных, которым поручается разбирательство инцидента у БиоМед, а также возвращение в германскую конюшню строптивых хорватов с вызволением из плена Хельмута и остатков его команды. Кроме того, маг-врачеватель представляет
Приняв решение, Шварцкопф почувствовал облегчение. Действовать решительно и в то же время аккуратно — залог успеха. С отправкой киллеров без предварительной разведки он поторопился. Приходится исправлять собственную ошибку. Время и средства имеются. С нами бог! А он никогда не отказывает в помощи. Увлеченный проблемой Сербии, начальник реферата по диагонали скользнул взглядом по рапортам о состоянии дел в других регионах. Информация из Румынии, что над Дунаем к морю пронесся легкомоторный самолет, чей рейс не согласован ни с болгарской, ни с румынской диспетчерской службой, не привлекла генеральского внимания. Мало ли воздушных хулиганов среди гребаных славян!
Получив известие об участии князя Несвицкого-младшего в разведывательно-медицинской операции, генерал Светислав Младенович готов был поручиться: сюрпризы будут, и еще какие. Прочитав первое радиосообщение после восстановления школьной радиостанции, неожиданно почувствовал щемящую тоску. Хотелось назад, в горы. Или увидеть Дунай, совсем не голубой — скорее бурый и мутный, но накрепко связанный с воспоминаниями юности, в зрелости — с протестами против германской аннексии Сербии, из-за чего пришлось скрываться, а затем бежать в Варягию…
Отдавая себе отчет, что Николай натурально положил голову в пасть льва и нахально щелкнул тому льву по причинному месту, Младенович вдруг ощутил острый приступ зависти, даже ревности. Сменить бы требующую неусыпной бдительности, но все же довольно непыльную службу при Александре Третьем на свежий горный ветер, почувствовать себя в седле на тропе, где не пройдет ни один внедорожник, а на плече — винтовка, а за спиной — длинный список убитых врагов Сербии, впереди — неизвестность… Именно подобное сейчас происходит у Несвицкого. Придворному генералу не остается ничего, кроме как давать ценные указания вроде рейда к лаборатории БиоМед, как оказалось — с совершенно фантастическими последствиями.
Одномоторный самолет, совершивший посадку на военной авиабазе в Тавриде, привез настоящую информационную бомбу. Пока пленных допрашивают контрразведчики из штаба флота до их отправки в Москву, известно лишь главное: германцы совершили чудовищную ошибку при разработке бактериологического оружия и попробовали ее прикрыть с помощью не менее дикой и преступной акции зачистки.
Министр иностранных дел подпрыгнет в воздух вместе с креслом, попади ему на стол полное досье о ситуации вокруг сербского гриппа… Нет, останется сидеть, потому что тайна не должна выйти за пределы круга посвященных. С одной стороны, немцы виновны в чудовищном злодеянии, унесшем тысячи сербских жизней. Но — неумышленно. Касаткин-Ростовский сознательно и целенаправленно переманил на свою сторону хорватских полицейских, а те под командованием Несвицкого, не терзаясь сомнениями, перебили не менее дюжины германских подданных на земле германского протектората в Сербии. Первыми открыли стрельбу! Никакой, к чертовой матери, необходимой самообороны не усматривалось и близко. Коммандос признали, что был приказ мочить личный состав лаборатории. Относительно хорватов, сербов, динозавров или еще кого-либо, оказавшегося близ объекта, никаких инструкций не получали. Ну, и чем подтвердить их намерение нападать на полицейских и Несвицкого? При разбирательстве международного характера — ничем.
Патовая ситуация, у обеих сторон рыльце в пушку. Следовательно, германские власти, узнав подоплеку происшедшего, поостерегутся бросать публичные обвинения. Конечно, никакого тепла во взаимоотношениях сербский инцидент им не принесет, но и эскалации не будет. Вот только опасность для князя, продолжающего самоотверженный труд в зоне эпидемии, с каждым днем возрастает не на шутку. Видимо, следует отдать приказ о его эвакуации и наладить снабжение плазмой непосредственно больниц в районе очага заболевания, минуя кайзеровские структуры.