Командировка в ад
Шрифт:
— С чего ты взял? — Екатерина присела перед мальчиком.
— У цалевны на голове коёна, — ответил Миша. — Так в книжке налисовано. А у тебя коёны нет.
— Забыла в своей комнате, — Екатерина улыбнулась. — Надену в следующий раз.
— Тогда и будешь для меня цалевной, — сообщил малыш. — А так ты просто тетя.
— Миша! — воскликнула Марина. — Немедленно же извинись.
— Не нужно, — Екатерина встала. — Он прав. Что скажешь, Маша?
— Здравствуйте, Екатерина Александровна, — сказала девочка и поклонилась. — Спасибо вам за то, что дали нам приют.
— Совсем уж взрослая, —
— А сказка? — нахмурился малыш.
— Сказку мама позже дочитает, — ответила Екатерина. — Маша?
Девочка кивнула, взяла брата за ручку и повела его к дверям. На пороге мальчик обернулся и показал язык.
— Миша! — Марина покраснела. — Не обижайтесь на него, Екатерина Александровна. Ребенок…
— И весь в отца, — ответила Екатерина. — Такой же дерзкий, своенравный и не боящийся начальства. Присядем, Марина Авенировна. Поговорим о вашем муже.
— С ним что-нибудь случилось? — забеспокоилась Марина, сев на диван.
— С ним — ничего, — Екатерина усмехнулась. — Князь из таких людей, что не горят в огне, в воде не тонут. Но немцы жалуются. По неофициальному каналу связались с нами и попросили убрать Несвицкого из Сербии. Взамен же обещают оставить вас семьей в покое.
— И вы им верите?
— Конечно, нет, — ответила Екатерина. — Но, если вы поселитесь в Москве, добраться до семьи Несвицкого им будет сложно. Короче, хенде отобьем.
Лицо Екатерины приняло зловещий вид.
— Я не смогу уговорить его вернуться, — заметила, вздохнув, Марина. — Он не послушает.
— Ну, это не забота ваша, — хмыкнула Екатерина. — Прикажут — и приедет. А вы поговорите с ним, когда вернется. У деда Николая прекрасный дом, он будет рад жить вместе с внуком. Тем более, Нововарягия как независимое государство доживает последние недели. По воле населения республики, высказанной на недавнем референдуме, Нововарягия войдет в состав империи по праву автономии с единым с нею гражданством. Указ уже готовят. И обстоятельство, которым пользовался Николай Михайлович, исчезнет. Хватит ему в провинции скрываться и отбояриваться от имперской службы. Ведь все равно ей служит — даже добровольцем.
— А император? Он не будет против?
— Это его воля, я просто сообщила ее вам.
— Поговорю, Екатерина Александровна, — пообещала Марина.
— Спасибо. До свидания.
Екатерина встала и ушла. Марина тоже встала и проводила ее взглядом.
«Врешь, тетя! — подумала злорадно. — Не император тянет Колю в Москву, а ты сама. Прав Николай Иванович, ты не забыла мужа и очень им интересуешься. Но обломаешься, как Коля говорит. Нас он никогда не бросит!» И, подавшись чувству, Марину показала в сторону закрывшейся за гостьей двери язык…
[1] А. П. Чехов. Драма на охоте.
Глава 17
17.
«У име Републике Слободне Србие…»
Заседание трибунала, закончившееся вынесением приговора от имени Республики Свободная Сербия, длилось около трех часов. Упрощенная процедура судебного разбирательства привела бы в ужас любого
Присланный Несвицким-старшим юрист, возглавивший трибунал (нашли все-таки серба!), приговорил Ваниша Петровича к смертной казни, а его супругу и Милоша Благоевича к пожизненному заключению. Сослался на чистосердечное признание бывшего учителя и помощь в изобличении сообщников как на смягчающие обстоятельства. Женщину отказался умертвить, основываясь на соображениях гуманизма. Конечно, юридическая чистота приговора сомнительна, уголовный кодекс протектората Сербия, как и другие оккупационные законы Рейха, утратил силу, а новый не принят… Тем не менее, никто не возразил, даже сами осужденные.
Николай почувствовал, как камень свалился с души. Закончится война, и, быть может, Милоша помилуют. Если не освободят совсем, то изменят пожизненное на вменяемый срок. Цепочку Милош-Ольга-Марина-Николай не просто порвать, даже если кузина супруги подаст на развод. Что вряд ли. Разводы здесь не в чести и крайне редки, после него жить в Высоки Планины Ольге станет невыносимо.
Правда, окончание войны видится в весьма отдаленной перспективе. До него масса дел.
— Борис! Олег! Василий! Душан! Представление окончено. Сегодня полеты с боевыми стрельбами. Жду наверху в тринадцать ноль-ноль в амуниции, — объявил волхвам Несвицкий.
Днем они летали в светло-голубых комбинезонах. Термоизоляция не столь важна, тепловизор слепнет из-за солнечных лучей. А вот черные силуэты на фоне майского неба смотрятся как мишени для стрельбы.
Старший Несвицкий, прислав юриста, с оснащением помог отчасти. Воинство Младеновича получило несколько ЗРК для установки на автомобильном шасси, с ними прибыли обученные операторы и ящики с ракетами. А вот запрошенных гранатометов не дождались. Не исключено, что на самом конце военно-бюрократической цепочки безвестный клерк в полковничьих погонах, знавший, что в партизанскую зону танки не пройдут, лихо вычеркнул противотанковые гранатометы как излишество. Пришлось срочно искать замену, и она нашлась на забытом военном складе. Но какая!
За руинами БиоМеда на бетонной площадке Олег Сушинский как пушинку приподнял двухметровую трубу. Но это в его руках и на земле она весит мало. В воздухе — ого-го. Тем более — заряженная. Олег заглянул в дуло и в казенник. Хмуро буркнул:
— Николай! Только не говори, что придется летать с этой… мечтой сантехника.
— А чем ты намерен сбивать вертолеты? — спросил Несвицкий. — Клюшкой для гольфа? Мне повезло застрелить пилотов из пистолета. Но там случайность помогла, и повторить подобное лучше не пытаться.