Комарра

Буджолд Лоис Макмастер

– Да, ночью, пока никого нет. – Форсуассон положил принесенный респиратор на стол, подошел к стоящему у дальней стенки ящику и достал свой персональный респиратор. Повесив маску на шею, он торопливо застегнул нагрудные ремни, фиксирующие запасной кислородный баллон.

– Я реквизировал флайер, он ждет нас внизу.

– Хорошо… – Так, и к чему все это? Вряд ли стоит надеяться на то, что Форсуассон отыскал Марию Трогир, запертую на станции в каком-нибудь шкафу. Майлз проверил респиратор – индикаторы питания и уровня кислорода показывали полную зарядку – и надел его. Сделав пару проверочных вдохов

и выдохов, чтобы убедиться, что все работает нормально, он стянул маску вниз и напялил куртку.

– Сюда… – Форсуассон шел широким шагом, несказанно раздражающим Майлза. Бежать за длинноногим Тьеном он не собирался. Так что администратору пришлось дожидаться его у лифтовой шахты, нетерпеливо постукивая ногой. На сей раз, когда они спустились в гараж, флайер их уже поджидал. Стандартный двухместный аппарат без всяких наворотов, но в отличном состоянии.

Зато в пилоте Майлз был далеко не так уверен.

– Так из-за чего все же весь сыр-бор, Форсуассон?

Форсуассон, упершись рукой о кабину, посмотрел на Майлза с вызывающей тревогу настойчивостью.

– Каковы правила объявления себя Имперским Свидетелем?

– Ну… Самые разные. В зависимости от обстоятельств, я полагаю. – Майлз несколько запоздало сообразил, что не настолько подкован в барраярском законодательстве, как следовало бы быть Имперскому Аудитору. Придется побольше читать. – То есть… Я не думаю, что человек может сам провозгласить себя таковым. Обычно это предмет торга между потенциальным свидетелем и той юридической инстанцией, которая ведет данное конкретное дело. – И случается крайне редко. После окончания Периода Изоляции и с появлением суперпентотала и прочих галактических медикаментозных средств властям, как правило, нет необходимости выторговывать правдивые показания.

– В данном случае этой властью являетесь вы, – сказал Тьен. – И правила могут быть такие, какие угодно вам, не так ли? Потому что вы – Имперский Аудитор.

– Э-э… Возможно…

Форсуассон удовлетворенно кивнул, открыл кабину и скользнул в кресло пилота. Майлз неохотно уселся рядом. Они пристегнули ремни безопасности, и флайер двинулся к выходу из гаража.

– А почему вы спрашиваете? – осторожно закинул удочку Майлз. Форсуассон выглядел как человек, которому действительно не терпится выдать что-то весьма интересное. Ни за что в мире Майлз не захотел бы спугнуть его. И в то же время надо быть предельно осторожным в обещаниях. Он – зять твоего коллеги Аудитора. Ты только что вляпался в этическую проблему.

Форсуассон ответил не сразу. Он поднял флайер вверх к ночному небу. Огни Серифозы освещали бегущие облака, частично закрывавшие звезды. Но когда они вылетели из города-купола, звезды предстали во всей красе. Простиравшийся за пределами купола ландшафт, лишенный деревень и вообще всяких следов человеческой деятельности, свойственных более гостеприимным мирам, таял во тьме. Лишь к юго-западу уходила монорельсовая дорога – тоненькая блестящая ниточка на мертвой земле.

– Мне, кажется… – начал наконец Форсуассон и судорожно сглотнул. – Мне, кажется, наконец удалось собрать достаточно улик, свидетельствующих о попытке совершить преступление против империи, чтобы возбудить дело. Надеюсь, я не слишком с этим затянул, но я хотел быть полностью уверенным.

– Уверенным в чем?

– Судха пытался подкупить меня. И я не уверен, что он не подкупил моего предшественника.

– Вот

как? А зачем?

– Использование избыточного тепла. Весь отдел – сплошная туфта, одна оболочка. Я не знаю точно, сколько времени это тянется. Им удавалось дурачить меня… месяцами. Я хочу сказать… Целое строение, полное оборудования, в нерабочий день. Откуда мне было знать, что делает это оборудование? Или не делает? Или что там никаких других дней, кроме как нерабочих, просто не бывает?

– И как давно… – «вы это знаете», хотел спросить Майлз, но прикусил язык. Вопрос преждевременный. – Так что же они делали?

– Сосали деньги из бюджета. Насколько мне известно, все началось с малого или вообще случайно – кого-то из уволившихся забыли вычеркнуть из ведомости, а Судха сообразил, как прикарманить предназначавшееся этому человеку жалованье. Мертвые души. В его отделе полно фиктивных служащих, а зарплата на них идет. И оборудование закупается – у Судхи в бухгалтерии есть какая-то дамочка, которая все прикрывает. Все формы и балансы составлены как надо, все цифры сходятся. Они обвели вокруг пальца бог знает сколько фининспекторов, потому что бухгалтеры, которых направляют сюда с проверкой из центра, не знают, как проверять науку, они умеют проверять лишь финансовые отчеты.

– А кто проверяет научные результаты?

– В этом-то и весь фокус, милорд Аудитор. От Проекта Терраформирования никто и не ждет скорых результатов, во всяком случае, таких, которые можно немедленно оценить. Судха выдает научные отчеты в большом количестве, с этим у него все в порядке, и точно в срок. Но сдается мне, что он их попросту переписывает с предыдущих отчетов других секторов и добавляет немного отсебятины.

Комаррский Проект Терраформирования действительно был бюрократическим омутом, едва ли не последним в списке неотложных дел Барраярской империи. Не слишком существенный объект, к тому же отличное место отстоя для некомпетентных вторых сынков форских фамилий, чтобы убрать их с глаз долой. Место, где они не смогут причинить никакого вреда, поскольку Проект большой и медленный в реализации, и они могут там крутиться довольно долго, а потом уйти прежде, чем нанесенный ими ущерб, ежели таковой случится, вообще можно будет вычислить.

– Кстати о мертвых душах – какое отношение имеет смерть Радоваша к этому казнокрадству?

– Я не уверен, что связь есть, – поколебавшись, ответил Форсуассон. – Разве что она привлекла внимание Имперской службы безопасности и погнала волну. В конце концов, он же уволился за много дней до смерти.

– Это Судха говорит, что он уволился. А Судха, исходя из ваших слов, искусный лжец и специалист по фальсификации данных. Мог Радоваш, скажем, пригрозить Судхе выдать его и Радоваша убили, чтобы обеспечить молчание?

– Но Радоваш сам в этом деле по уши увяз! Он сидел тут годами! Я хочу сказать, что наверняка все об этом знали. Они не могут не знать, что не делали той работы, что фигурирует в отчетах!

– М-м-м, это во многом зависит от того, насколько гениально Судха составлял свои отчеты. – Личное дело Судхи свидетельствовало о том, что он далеко не дурак и не посредственность. Может, досье персонала он тоже состряпал? Бог мой, это ведь означает, что я не могу доверять никаким данным на коммах этого проклятого отдела! А он сегодня угробил почти весь день на эти коммы! – Возможно, Радоваш пересмотрел свои позиции.