Комбат
Шрифт:
– Ну вот, а ты беспокоился. У нас все честно, все точно, как в аптеке. Лови! – и он подбросил ампулу почти к самому потолку гаража.
Вот тут-то время и впрямь остановилось для Чеснокова, он провожал взглядом искрящуюся ампулу. Она, как казалось ему, летела медленно-медленно, и если бы он не был связан, то легко бы поймал ее.., не дал бы разбиться. Прыгнул бы к самому потолку и поймал бы.
Охранник одной рукой ловко подхватил ампулу и показал Чеснокову, зажав ее между пальцев.
– Вот она, целенькая и невредимая.
Затем надрезал
– Скорее же, я умру! Осталось всего три минуты! Три! Нет, две с половиной, она не успеет подействовать! Вы опоздаете!
– Подействует, не дергайся.
– Скорее!
Иголка скользнула в стеклянную горловину, отколов от нее маленький треугольничек стекла.
Рублев видел это отчетливо – так, словно бы рассматривал руку охранника, ампулу и иголку шприца под большим, но невидимым увеличительным стеклом. Медленно двигался поршень, отсасывавший жидкость.
– Ну, а теперь чего ты дергаешься? – спросил охранник, становясь на одно колено подле лежащего на боку вместе со стулом Чеснокова.
– Скорее!
– Какой ты нетерпеливый. А дружка твоего жаль.
Придется его закопать.
Чесноков замер, облизывая потрескавшиеся от жажды губы. Глаза его горели безумным огнем радости: буду жить, а остальное – неважно!
Андрей чувствовал, как испаряется радость из-за того, что друг остался живым, ведь теперь смерть ждала его, если, конечно, верить обещаниям бандитов. Ему вспомнилась яма, которую он ночью копал собственноручно. Она сегодня станет его могилой.
Тонкая иголка скользнула по коже. Охранник сжал плоть Чеснокова двумя пальцами, и острие провалилось в мышцу с легким похрустыванием. Глаза Чеснокова жадно ловили деления, которые проходил поршень, ему казалось, его сейчас обманут, поршень сейчас дойдет до середины меток и остановится, противоядия не хватит для того, чтобы погасить действие яда.
«Но пока хозяин и его охранник сдерживают данное обещание», – подумал Александр.
Поршень остановился возле отметки "О", игла вновь показала свое острие. На лице Александра появилась блаженная улыбка радости и облегчения. Наверное, он никогда раньше не выглядел таким счастливым.
– Пить… – протяжно и даже ласково проговорил он, глубоко дыша. – Пить!
Рублев осознал, ничья жизнь, кроме собственной, Чеснокова сейчас больше не занимает.
Охранник и хозяин дома переглянулись.
– Можешь развязать его, – скомандовал главарь бандитов.
Нож легко разрезал веревки, тонкие, но прочные.
Чесноков не спешил подниматься, он лежал, глядя на слепящую лампочку накаливания прямо над своей головой. Затем он, повернув глаза, посмотрел на часы. Шла двадцать вторая минута с того самого момента, как ему сделали первый укол.
«Я уже мог быть мертвым», – подумал он и внезапно ощутил, что ни руки, ни ноги не слушаются его.
Он еще сумел с трудом повернуть
«Это пройдет, – подумал он, – обязательно пройдет, я так много всего успел пережить, я так боялся, что они не успеют…»
И тут сердце в его груди забилось неровно, на какое-то мгновение замерло, а потом принялось бешено отсчитывать удары, словно старалось вырваться из груди. Чесноков сделал огромное усилие, повернулся на бок и ничего не понимая, посмотрел на хозяина:
– Мне плохо, – прошептал он, – сердце…
– Конечно, сердце, – услышал он насмешливый голос.
– Но ведь это пройдет, это… – Чесноков смолк.
Взгляды: его и бандита – встретились. Уже поняв, в чем дело, но все еще продолжая надеяться на лучшее, Александр пробормотал:
– Это не так…
– Так, так. В первой ампуле был физиологический раствор, а вот во второй – яд. Да, она одна была у меня. Если бы разбилась, ты остался бы жив. Но ведь ты сам просил меня быть с ней поосторожнее, – и мужчина захохотал глубоким грудным смехом.
Чесноков глухо застонал и попытался подняться. Но уже не смог. Единственное, что он сумел, так это несколько раз подтянуться обламывая ногти на шершавом бетонном полу, приблизившись к своему убийце всего лишь на полметра. Но тот сам сделал шаг навстречу Чеснокову, носком ботинка приподнял его голову под подбородок и чуть наклонившись, заглянул ему в глаза.
– Обидно умирать вот так глупо.
– Тебя тоже, когда-нибудь…
Александр хотел еще что-то сказать, но уже не сумел.
Глаза его закрылись, и он завалился на бок.
– Вот какая грустная история случилась сегодня, – хозяин обернулся к Рублеву и развел руками. – Но ничего, он побыл пару минут счастливым, поверив, что смерть миновала его.
Счастье всегда длится мгновение, а потом к хорошему привыкаешь, а от плохого умираешь.
Такова жизнь, тут ничего не поделаешь.
И тут Рублев ощутил: у него нет уже сил сопротивляться, нет сил даже выплеснуть свою злобу. Он боится, боится панически.
– Пару дней ты будешь отдыхать, – сказал бандит, – придешь в себя, в понедельник позвонишь в банк и расскажешь что-нибудь о внезапно заболевшей бабушке, которая собралась умереть в Ярославле. Так что даже если в твоем голосе и послышится слеза, ее отнесут на счет твоей чувствительности.
– У меня нет бабушки, – только и сумел ответить Рублев.
– А кто у тебя есть?
– Брат есть, в Москве, – чисто механически отвечал Андрей.
– Ну так вот, скажешь – брат при смерти, инфаркт его прихватил. Вот ты и поехал. Посидишь у меня заложником, пока не прибудут деньги, а там видно будет.
На этот раз бандит даже не стал ничего конкретного обещать. Дверь гаража плавно пошла вверх.
– Пока он не окоченел, закопайте. Не то потом в яму не затолкаем.
Рублев остался сидеть даже после того, как с него сняли веревки. Сидел и тупо смотрел перед собой на большого паука на стене.