Комедия убийств. Книга 1
Шрифт:
— Барон Рикхард… — произнес чей-то сипловатый голос, однако же обладатель его не осмелился закончить фразу, за него это сделал кто-то другой:
— Господина убили…
— Прикуси язык! — рыкнул Мартин. — И смотрите мне, чтобы не болтали! А то укорочу вам эти дьявольские отростки.
Столь малоприятная перспектива не соблазняла никого, и предположения по поводу того, что случилось с хозяином замка, мигом прекратились. Женщины принялись читать молитвы, обращаясь к заступнице своей Деве Марии, мужчины же просили самого Спасителя не оставить их в трудный час.
Скорбный
XX
Ждать Илье пришлось несколько дольше, чем он рассчитывал. Иванов даже немного замерз. Портвейн как-то быстро кончился, а вечер выдался холодный.
Что бы там ему ни мерещилось, Илья был уверен, что ни жену, ни тем более дочку он не убивал, однако не испытывал к ним жалости, наоборот, деяния неизвестного злодея казались ему даже справедливыми. Физическую грязь можно смыть горячей водой с мылом, а позор — только кровью. Свежей, горячей же кровью.
Теперь все в порядке. И мужикам во дворе тоже досталось по заслугам. «Магну» подсунули, сказал же, «Марльборо», значит — «Марльборо».
Хотя и их он не убивал…
«Ага! Попробуй докажи!» — шепнул Кто-то на ухо Илье.
Иванов вздрогнул, но никого не увидел: вокруг было темно и совершенно пусто.
— Ну, где эта сука? — спросил Иванов, обращаясь к лампочке под металлическим абажуром в виде вьетнамской шляпы, свисавшей с покосившегося шеста, установленного во дворике, несколько напоминавшем тот, в котором Илья встретил Логинова. — Уж не на даче ли?.. Хе-хе, на даче показаний. — Иванов помрачнел. — Как бы не тренькнула про меня раньше времени.
Пока портвешок тети Клавы согревал Илью изнутри, его решение выглядело единственно верным. Теперь же, конечно, становилось все более ясным, что план имел множество узких мест: во-первых, тетя Клава наверняка сообщила оперативникам, что видела Илью и что он выпивал с убитыми и даже дрался с ними… От такой перспективки мурашки бежали по коже. Во-вторых, беспокоил Петрович, который должен был обеспечивать алиби (не раз Илья поил его, когда деньги были, не зря же? Вот теперь пусть и отработает). Петрович скажет ментам, что с утра еще Илья у него напился и спал, потом прочухался, а когда услышал про то, что жену с дочкой убили, не поверил, еще больше напился и куда-то пропал.
Иванов поморщился. Невооруженным глазом было видно — план говенный, сопляк опер и тот не поверит ни слову, а уж матерый — расколет в два счета. Расколет, как гнилой орех.
«Вот если бы Логинов… — подумал с досадой Илья. — А что Логинов? При чем тут он?.. Очень даже при чем! Уж он-то бы точно чего-нибудь придумал. Он ведь не заявил на меня сразу, значит, соучастник, вот пусть и чешет репу, а то… я ведь в одиночку чалиться не стану, не на того напали!»
Прошло еще минут двадцать, уверенность, как выветривающийся хмель, начала постепенно покидать Илью, оставляя по себе сухость во рту, бусинки холодного пота на лбу, на груди и между лопатками, слабость во всем теле и, конечно, отвратительную дрожь
«А хорошо ли я приготовился? — спросил себя Илья и, подняв с земли заранее подобранный булыжник, подбрасывая его на ладони, подумал: — Интересно, на камне отпечатки остаются?.. Эх, в целлофан бы обернуть для верности, только где ж его взять? Может быть, в сумке найдется что-нибудь подходящее?»
— Бог ты мой, — вслух удивился Илья, — да это же не моя сумка! А когда же я ее…
Сумка действительно оказалась другая, но очень похожая, почти копия, только не темно-синяя, а черная и без книжек. Вместо них Илья обнаружил… двухлитровую канистру с прозрачной жидкостью, две гранаты, старые наручники без ключей и какой-то сверток в темной материи.
«Подменили! — вспыхнуло в мозгу. — Кто?!. Злодеи… Чушь это! Просто взял по ошибке, когда у Петровича был. У него вечно все чего-нибудь хранят. Уф-ф-ф. — Однако радость оказалась непродолжительной. — Так я же Клавке книжки засвечивал, когда портвейн брал! Может, я у нее и прицепил эту сумку?.. Хотя нет, не было у нее никаких сумок… Стоп, а может, я сумку того мужика, который сзади подходил, взял? Завтра он разберется что к чему и придет в магазин… Нет, он бы сразу должен был понять, что сумка чужая, когда вино в нее клал».
Тут имелся маленький нюансик: сам Илья почему-то не стал класть бутылку в сумку, а засунул ее во внутренний карман куртки. Значит, оставался еще и мужик, который в случае чего тоже свидетель…
«Он же придет, а ему скажут: убили продавца, а тут менты… — рассуждал Иванов. — Какие менты?! Не было у того мужика никакой сумки, он вообще и на ногах-то еле держался, чего и было, давно потерял уже или пропил… Да чушь все это! А гранаты?! Гранаты-то мои и канистра с бензином… я ж ее для Настёны приготовил. Когда же это? Как же все?..»
Илья решительно развернул материю. Целлофана там не оказалось, зато нашелся некий весьма необычный предмет — рука, напоминавшая рыцарскую кованую латную рукавицу, выполненную с величайшим тщанием.
Илья, пододвинувшись поближе к свету лампочки, внимательно осмотрел диковинку, она походила на копию «клешни» робота-терминатора, которую можно было надевать на руку, что Иванов и сделал. Он несколько раз сжал и разжал кисть и невольно залюбовался изяществом механизма. Каждый из пальцев, на что Илья, конечно, тоже обратил внимание, заканчивался длинным, как у неотразимой светской красотки, ногтем из сверхпрочного пластика.
— Какая красота, — вслух проговорил Илья. — Какая вещь! — Он сжал кулак. — В челюсть такой — бац! Тут и Тайсон ляжет, а когти-то, когти-то…
Радость охватила Илью. Он сделал хватательное движение и зарычал, потом разжал пальцы и провел когтями по серой облупленной стене дома, возле которого стоял уже полчаса, ожидая прихода Клавдии Ивановны Чеботаревой.
— Илья? — услышал он и, оторвав взгляд от «клешни», с удивлением уставился на ту, ради встречи с которой так долго мерз в неуютном весеннем дворе. Она не видела перчатки на руке Иванова. — Долг, что ль, принес?.. Так мне не к спеху, Илюш, я б подождала…