Комендант некромантской общаги 2
Шрифт:
Взгляд кикиморы смягчился, но не в ее привычках было извиняться, и поэтому она просто отправила студентку в закрытую часть сада. Там как раз планировалось высадить композицию из цветущих камней.
Постояв на дороге еще немного и понаблюдав, как бытовичка справляется с посевом, а Винни вместе с лешаком Пущиком высаживает кусты живой изгороди, дамы поспешили в глубь парка, где опять послышался голос гномки и возмущенный бубнеж Лисовских.
На небольшой площадке с уже установленной чашей под фонтан шел ожесточенный спор. Гномка на чем свет стоит костерила Лисовских, обещая им все кары небесные. Братья, будучи большими лодырями, накопали вокруг площадки небольшие ямки где придется и повтыкали без разбору
— Да всe равно прирастет и будет вокруг зелень, зачем что-то вымерять и сортировать? — рассуждали веселые оболтусы и до прихода гномки были вполне уверены, что прекрасно справились с работой. Валялись на краю пустой пока чаши и плевались на спор. Кто доплюнет первый до противоположного края. Поскольку верблюдов у них в роду не значилось, то и успехов в этом далеко не интеллектуальном занятии у них особых не наблюдалось.
Рыжая паразитка испортила заслуженный отдых, а пришедшая Манефа, рассердившись на такую безалаберность и издевательство над бедными растениями, велела им идти с природницей в качестве грубой мужской силы и исполнять ее распоряжения в точности.
— Грета, надеюсь, ты сможешь направить их энергию в нужное русло и проследить, чтобы они не испортили твою работу, — напутствовала она преисполнившуюся важностью миссии гномку.
— Конечно, Манефа Ауховна.
И троица удалилась к левому крылу здания, а Марья с Манефой остались исправлять то, что натворили близнецы. Они бережно выкопали несчастные саженцы и поместили их корешки в специальные мешочки. Потом аккуратно и тщательно, согласно плану, в который Лисовские даже не заглянули, разметили места будущих посадок. К обеду даже успели выкопать несколько ям под кусты.
На обеде алхимик, узнав, где работают дамы и что им даже пришлось копать, вызвался помочь, и работа вокруг площадки с чашей пошла веселее. Демон был достаточно выносливым и сильным, а пытаясь произвести впечатление, копал с огромным энтузиазмом. Так что дамы закончили с посадками за пару-тройку часов. Манефа отправилась проверять работу и оценивать, что еще требуется сделать, а Марья, полюбовавшись тоненькими пока деревцами и крошечными кустиками, образующими вокруг площадочки аккуратный цветок, отправилась к себе на полевую кухню.
После работы на свежем воздухе ее неудержимо тянуло что-нибудь испечь. Мимо пронеслась девица фон Фельдсон с очередной партией мешочков, видимо, ее отправили в новое место «посолить» газон.
На кухню Мария Спиридоновна пришла в прекрасном настроении и с готовым планом в голове. Ведь в обед ели не просто суп, а борщ! И он же планировался на ужин. Марья специально сварила именно его, так как борщ, настоявшись, как никой другой суп, раскрывает все нюансы своего вкуса. А что лучше всего идет к борщу? Вопрос весьма глупый. Все любители этого прекрасного блюда знают, что к борщу подаются пампушки! Лучше всего, конечно, чесночные, но чеснок любят не все. Был у Марьи в копилочке памяти рецепт быстрых пампушечек: полчасика — и ароматная сдоба готова! Вот и взялась Марья за тесто, радуясь, что до ужина еще есть время.
Пампушки удались! Запах горячего борща и свежей выпечки будоражил носы собравшихся к ужину уработавшихся практикантов и строителей.
Винни закидывал пампушечки в рот как семечки, хоть они и были нормального размера. Хорошо, что Марья напекла с запасом, зная аппетиты всей компании. Из тарелок при помощи мелькающих с огромной скоростью ложек исчезала огненно-красная вкуснятина.
В другой части степи в глиняной миске не менее шустро мелькала ложка с пилавом. Мелкие острые треугольные зубки впились в лепешку. Чертик сидел на высоком стульчике в кухне таверны и, уныло жуя, жаловался Фариду на жизнь и маму, которая регулярно и со вкусом ковыряла мозги чайной ложечкой всем окружающим. Орк соглашался, он уже перестал считать, что пожилая, родившая сына мадам заслуживает уважение со стороны окружающих или как минимум сыновье почтение. Наглая пенсионерка ни в грош не ставила ни окружающих, ни тем более собственного сына, только своего работодателя немного побаивалась. Но и с ним вела себя бесцеремонно и хамила, как могла.
Фарид был наблюдательным орком, без этого в торговле нельзя. Когда ты продаешь, то надо хвалить товар и много говорить, всё остальное время надо наблюдать и слушать. И тогда ты сможешь потом выгодно купить и хорошо продать. Кочевники, приезжая в трактир, много говорили — про погоду, приплод скота, урожаи и торговлю на местных базарах. Побывавшие в городах разносили слухи о вельможах и самом бантугбане, хвастались необычными вещицами и рассказывали о народах других рас. Фарид слушал с интересом и по крупицам собирал нужную информацию, ведь скоро вокруг его трактира тоже будет город. Летний дворец и посольство совсем рядом — это хорошо для его дел. Но вот наглая мадам, мамаша недалекого сыночка, его беспокоила. Она всё время уходила в сторону стройки, и явно не для добрых дел. Разговоры Фарид не подслушивал, но события вокруг хотелось бы прояснить и обернуть себе на пользу. А когда с одним из уважаемых степняков до него дошла новость, что на строительство собирается сам бантугбан, он всерьез обеспокоился. Может, там заговор какой? Стражу вызывать вроде нет причины, так и сам попадешь за клевету без доказательств. Ну, гуляет пожилая мадам по степи вечерами, ну, в ту сторону, а может, по кругу ходит, имеет право. И разговаривать с личностями в плащах тоже. Задумавшись обо всем этом, старый орк отвлекся и забыл про красного нытика. Требовательная лапка подергала его за рукав. Навалившись на разделочный стол, рогатая мелочь со слезами на глазах опять давила на жалость:
— Она меня женит! Я не хочу возвращаться! Она меня точно женит на одной из старых богатых приятельниц! Дяденька Фарид, оставьте меня у себя. У вас тут лучше. Спокойно, и никто не обижает. — Побыв после элитной шпионской должности простым лакеем, натерпевшись тумаков от лордов и пинков от стражи, а теперь огребая подзатыльники и ругань от мамули, чертик явно начал ценить хорошее отношение. — Я готовить научусь!
Видимо, это был крик души, и он был услышан.
— Знаешь, Веня, надо бы нам узнать, куда твоя мать всё ходит и что там делает, — медленно и задумчиво начал делиться мыслями Фарид.
— Дак понятно зачем, пакостить ходит. Она же больше не умеет ничего. Ее этот попросил, и она ходит, иначе зачем он за нее платит? — Чертик намного дольше знал свою родительницу и, несмотря на слабый умишко, все-таки смог сделать выводы.
— Это-то понятно. Но вот что конкретно? И что будет, если у нее ничего не выйдет? Ведь, наверное, ей всё это с рук не сойдет и заказчик будет недоволен, — развивал мысль трактирщик.
— Ну, она, вообще говоря, пакостить может знатно, на работе одной из лучших была. Да и теперь от нее жизни нет. А от недовольных она удерет и спрячется. Но вряд ли будут недовольные, она свою работу любит. — Чертенок горестно вздохнул. Разговоры о мамуле вызывали у него депрессию.
— А если ей мешать? Она может и не справиться? — хитро прищурился трактирщик.
— Да кто же ей помешает? — Черт в недоумении во все глаза уставился на Фарида.
— А может, ты бы сходил туда, поглядел, что к чему. Если она не справится, то отсюда удерет и не вернется, а тебе надо будет спрятаться, и ты останешься, — намекал старый орк.
Глаза наследника старинного рода Пепелюшко-Подкотельных загорелись надеждой и тут же потухли.
— Ну, я… — растерянно мямлил он. — А если меня там поймают и во всем обвинят? И как я ей буду мешать? А этот в плаще узнает и меня прихлопнет!