Коммуналка (сборник)
Шрифт:
От каждого моего шага ломался и трещал на всю округу прошлогодний сухостой, скрытый буйной молодой зеленью. Осыпалась облаком пыльца с каких-то желтых метелок, проросших из-за чьей-то ограды. Хрупали сочно стволы люпина, заполонившего все кладбище. Репей цеплялся за подол моей длинной юбки. Разные мушки и пчелки взлетали с качнувшихся под моей ногой цветов. Мелкие мошки роились в воздухе, предвещая жаркую и сухую погоду.
А вот и наша оградка… Я открутила проволоку, которой была привязана калитка:
Я сказала это очень тихо, но голос мой отозвался эхом на совершенно безлюдном кладбище. Эхо это, отражаясь от опушки леса, к которому примыкало кладбище, долго еще перекликалось с разросшимися на участках деревьями.
Мне не было страшно находиться здесь. Я не боюсь кладбища, где лежат дорогие моему сердцу родители. Да и бабушка всегда говорила, чего ж, мол, мертвых бояться? Живых бояться надо. Я была совсем маленькой, но слова эти запомнила навсегда.
Я поставила свой баул на землю и стянула с себя увешанную репьями юбку с мокрым от утренней росы подолом.
Роса. Значит, дождика не будет. Жарко…
Мамочка, милая…
Неужели 18-го будет 25 лет, как тебя нет со мной?
Двадцать пять … Какая страшная цифра. Мне иногда стало казаться, что мама моя – это просто приснившийся сон. Я совсем забыла ее голос.
Осталось кино. Десятиминутный ролик снятый механической старой камерой. Но тогда не было видео, поэтому кино – немое. Пытаюсь представить, услышать ее голос и… не могу.
Это уже не просто из другой жизни, а из другого века и тысячелетия.
1986…18.07. 13-30…
Как странно, милая, как странно…
Я вытащила из сумки канистру с краской, кисть и перчатки. Я приехала не просто навестить их я приехала, чтобы покрасить ограду к маминой годовщине… Никого с собой не взяла, даже сына, который не хотел отпускать меня одну…
Мне хотелось побыть наедине с ними … Поговорить…
Размешивая краску в банке, я разговаривала сама с собой, и могло показаться со стороны, что я говорю сама с собой. Но нет, это я говорила с ними.
– Папочка, милый, спасибо, что научил дочку свою всяким премудростям…
Простригая траву в ограде, я говорила и говорила…Наверное, напоминая со стороны тихопомешанную.
– Ну, вот, мои милые, теперь порядок у вас, памятники видно… дайте-ка я их протру…
Намочив тряпку, я старательно протерла все три памятника. Ива из-за соседнего забора качнулась от слабого дуновения теплого ветерка, словно погладила меня своими ветками…
Я поставила в банки с водой три букета, закрепила их на каждой могилке. Вот, мои милые, это чтоб у вас красиво было… Посыпала пшена. Как вылетит птичкой душа, чтоб могла сесть и поклевать…
Сноровисто работая круглой кистью,
Присела на перевернутое ведро…
Мамочка, а сынок-то мой младший поступил в институт! А внучка моя такая красавица. А уж кокетка!
Мамочка, милая…
Если смотришь нынче, мама, с поднебесной высоты,
Если б только знала, мама, как нужна сегодня ты…
Я прислонилась спиной к соседней ограде и закрыла глаза. Устала…
Не знаю, наверное, задремала или так разморило меня на июльском солнышке. Да и цветы и травы от жары так благоухают, перемешав свои ароматы, что клонит в сон…
…Вот я вхожу в калитку, я приехала с работы. На электричке. Нет еще никакой машины.
Старший мой сын бежит ко мне и кричит: «Мама, мама, Базилива сидит в дусявой!»
Что в переводе означает – бродячий кот Базилио был пойман и посажен в душевую за воровство.
– Ах, ты моя лапушка, – целую я сына, – пойдем скорее посмотрим!
Моему старшему еще только три. Еще целых семь лет до появления младшего.
Но я уже чувствую его, где-то совсем рядом, у моего виска, полупрозрачным Ангелочком, вьется его светлая душа…
Я только чувствую.
Но еще ничего не знаю…
Вот и мама с бабушкой, накрывающие к вечернему чаю стол под яблоней в саду… Папа идет с удочками с пруда… Кошка прыгает у его ног, стараясь заглянуть в ведерко, сделанное из большой консервной банки…
Лето…Счастье и спокойствие…
Еще здорова и жива мама…
Еще мне только 26…
Еще не было никакой Олимпиады-80. До нее еще целый год! Как здорово и интересно…
– Ира, Ира! – кричит мне мама, – давай бери Андрюшку, пора чай пить…Ира-а!
Мамин голос…Вспомнила!!!
Я вздрогнула и открыла глаза… На кусте дикого шиповника гудел шмель…
Солнце также беспощадно прожаривало землю.
Мамин голос прозвучал и опять исчез.
Так, теперь мне осталось только покрасить из баллончика золотой краской шишечки на ограде…
Где-то за лесом ворчит гром, насмехаясь над предсказаниями телепрогноза.
Надо собираться. Я укладываю в пластиковой пакет все использованные банки-кисти-перчатки, чтобы выбросить их в мусорный контейнер, стоящий у ворот, встряхиваю юбку, отцепляя налипшие репья…
Гром ворчит все ближе… Поднялся ветерок, и запахло дождем.
Той же тропинкой я возвращаюсь к машине. Жадно пью нагретую почти до кипячения минералку… На слегка обгоревшие мои плечи падают первые капли дождя… Их все больше и больше…