Комната Вагинова
Шрифт:
Лицо Артема после короткого замешательства начинает опять каменеть, приобретает враждебную невозмутимость.
— Шизоид. Пошел в свою комнату.
От этого слова — «шизоид» — Сеню как будто обдает жаром. Сперва «идиот», а теперь «шизоид». Конечно, Сеня слышал слова и грубее, но он не привык к подобному отношению и не собирается привыкать. Он замирает и смотрит мимо Артема, в проем двери.
— Я просто услышал звук. Мне показалось, что он шел из соседней комнаты.
— Это чужая собственность. Нужно взламывать чужое жилье, если кажется, что в нем кто-то есть?
Сеня не отвечает и смотрит, как завороженный,
Проходит всего секунд пять, и что-то касается пятки Сени. Вода прибывает стремительно, но незаметно из-за царящей повсюду тьмы. Уже очень скоро ледяная вода затапливает Артема и Сеню по щиколотки. Почти синхронно в коридор выскакивают Лена и Гаэтано, раздаются истерические звонки в дверь. Вскоре на пороге возникает хозяйка, в черных леггинсах и футболке с надписью I am the boss of the boss. Высокая прическа Анны Эрнестовны напоминает руины храма. Безупречное юное тело и древнее размалеванное лицо, как будто приплюснутое тяжелыми волосами. Вместе с хозяйкой заходит группа мужчин в синих спецовках и еще какие-то люди, активно кричащие и жестикулирующие — всего человек десять-двенадцать. В коридор вырывается и енот Николай Васильевич — он убегает на кухню, открывает там дверцу мусорки и начинает вытряхивать ее содержимое на пол.
Мужчины в синем безмолвно вскрывают стену в туалете, обнажая сгнившие балки, прикрученные друг к другу трухлявой веревкой. Между балок струится вода, и один из мужчин начинает вбивать в дыру колышек — все это напоминает ремонт старинного судна, давшего течь. По виду эти балки не только пережили Вагинова, но, может быть, помнят и времена Екатерины Второй.
Анна Эрнестовна с неудовольствием смотрит на Сеню, одетого в уличное, и вручает ему какую-то мокрую тряпку. Она решительно двигается по коридору, давая всем указания.
— Это нам еще повезло, — говорит Анна Эрнестовна. — В соседнем доме под Новый год прорвало канализацию и весь подвал затопило дерьмом. С тем подвалом какая-то путаница в бюрократии между управляющей компанией и коммунальщиками, в итоге никто ничего не сделал и люди там так и живут на… Как бы это сказать…
— На говняном озере, — вставляет мужчина в спецовке.
— В океане кала, — уточняет кто-то из тьмы.
— И они отмечали так Новый год?.. — трагическим тоном говорит пожилая соседка в шубе и резиновых сапогах. — По колено в дерьме?
— Да.
— А насколько далеко этот дом? — интересуется Лена.
— В квартале отсюда. А что?
— Ничего.
— Вот бы им еще отопление отключили, для полного счастья, — с непонятным злорадством замечает один из соседей.
— Что поделаешь,
— А вчера с крыши соседнего дома упала лопата и прибила двух стариков одним махом, — жизнерадостным тоном сообщает женщина в шубе.
Сеня вместе с другими жильцами долго и самозабвенно собирает воду тряпкой, а потом выжимает в ведро. Он стоит на грязном мокром полу прямо в брюках, закатав рукава пиджака. Когда Сеня в очередной раз идет с ведром грязной воды к унитазу, на него налетает хозяйка. Она сует ему в карман пиджака связку ключей и просит оставить ведра и тряпки в одном из каретных сараев.
В связке оказывается штук двадцать ключей. Сеня прикидывает, что один из них должен открывать дверь в ничейную комнату, просто по теории вероятности, но не находит ни одного, который подходил бы по форме. Для той двери с отломанной ручкой нужен классический английский ключ, самый распространенный вид, но таких в связке нет.
Во дворе Сеня встречает собачницу с двумя таксами. Одна из них помечает столб, а вторая стоит в стороне, как будто бы дожидаясь своей очереди. Сеня ставит ведро на снег и долго пыхтит над ключами, пытаясь открыть висячий замок. За это время одна из такс писает на ведро, а вторая подходит понюхать это произведение. Сеня сразу же подобрал нужный ключ, но ему никак не удается его провернуть. Сеня и сам понимает, что ситуация глупая — на что он надеялся, пытаясь взломать дверь заколкой, если не в силах справиться с замком даже с нужным ключом на руках?
Все-таки оказавшись внутри, Сеня зажигает фонарик на телефоне, чтобы найти выключатель. Но на месте предполагаемого выключателя торчат оголенные провода. Земляной пол забросан сеном и щепками. Запах древесной гнили рождает туманное воспоминание из раннего детства: дача, лопата в руках, отец в подштанниках и с голым торсом, причитающий и заламывающий руки над обрушившейся теплицей.
Сеня освещает фонариком контуры огромных предметов: двухъярусная кровать, старинный сейф и шведская стенка. Сеня натыкается на коробку с инструментами. «Ну наконец!» — при виде отвертки крестообразной формы, призывно выглядывающей из коробки, Сеней овладевает нечто близкое к эйфории. Облегчение кажется небывалым, как будто расшатавшиеся шурупы в столе — главный источник помех в жизни Сени.
Впрочем, приглядевшись к отвертке, Сеня догадывается, что по диаметру она может и не подойти: размер чуть больше нужного. Стоя с отверткой во тьме, в заляпанном грязью костюме, Сеня вспоминает неизвестно откуда взятое соображение: «Если у вас есть только кот, то придется идти на охоту с котом. Но было бы лучше, если бы у вас была собака». С отверткой в руках он обходит сарай, по инерции пытаясь вписать в это пространство Вагинова. Не похоже, чтобы тот здесь когда-то бывал, а если и забредал по ошибке, то предпочел сразу об этом забыть. В самом темном углу сарая на Сеню падает советский велосипед — буквально набрасывается, как сидевшее в засаде животное. Сражаясь с велосипедом, Сеня роняет отвертку, и она мгновенно теряется на полу. Сеня еще долго ходит вокруг с телефоном, разыскивая отвертку, но похоже, что та исчезла бесследно.