Комнаты страха
Шрифт:
Мориса потащили к двери. Марсия с решительным видом пошла следом, девушки выглядели перепуганными.
– Не беспокойтесь, – бросил Чеус. – Леди Марсия, пожалуйста, оставайтесь здесь. Это моя работа.
Девочка остановилась. Официальное обращение охранника сбило ее с толку.
После залитой солнцем террасы коридор показался задыхающемуся Морису совсем темным.
«Этот тип свернет мне шею, как цыпленку!»
Когда они ушли, Марсия разревелась.
– Успокойся… – растерянно попросила
Определенно виновата, хотя бы потому, что пришла сюда в компании Мориса.
– Он не знает, а говорит! – девочка сердито всхлипнула. – Бланка, пойдем, я тебе расскажу…
Потянула ее за руку. Песчаная дорожка, обсаженная розовыми и чайными розами, привела к хрустальному куполу, под которым прятался бассейн с мозаичными рыбами на дне. На неподвижной зеленоватой воде светилась россыпь бликов, и это сонное водно-хрустальное царство, пронизанное приглушенным солнцем, ненавязчиво убаюкивало, затягивало в полуденную дрему.
«Как будто я в какую-то Страну Чудес попала, – подумала Бланка, усаживаясь рядом с Марсией на низкую скамеечку у стены. – Начиная с того дня, как связалась с этим бестолковым Морисом».
– Вероника все наврала, – шмыгнув носом, заговорила девочка. – Мой папа никогда не собирался на ней жениться. Она глупая и злая, а моя мама – самая красивая, и папа сразу в нее влюбился. Когда они в первый раз встретились, мама была еще маленькая, а папа был совсем молодой, но уже не маленький, и работал в полиции. У мамы тогда родители умерли, и ее отдали в приют, а папа ее оттуда забрал с собой. Это был плохой приют, маму там били.
– На Незе ведь запрещено бить детей!
– Так это было на Манокаре, а папа отвез маму на Нез к тете Оле. Он еще тогда решил, что женится на ней, когда она вырастет, и никакая Вероника была ему не нужна. Мамину бабушку, мою прабабушку Марчену, они потом тоже забрали к себе. Она уже очень старенькая, вместе с нами живет. Она вначале боялась, что папа плохой, раз маму неизвестно куда увез, на другую планету, а потом увидела, что он хороший. И папа ждал, когда мама станет большая, чтобы пожениться, и никогда не был Вероникиным женихом. Мы один раз на Празднике Цветов ее встретили, папы с нами не было, она подошла к нам и стала кричать, а Чеус ее от мамы оттолкнул, и она упала в кресло. На Чеуса тогда напали Вероникины охранники, трое на одного, хотя это нечестно, и потом их увезли в больницу, а мы с мамой и Чеусом пошли домой.
Марсия уже почти успокоилась. Она сидела, прижавшись к Бланке теплым комочком, и было немного щекотно от ее пушистых рыжих волос. Когда она умолкла, Бланка ощутила особенную тишину этого места – водяную, обволакивающую.
За прозрачной стеной по другую сторону бассейна громоздились заросли алоэ – угрожающе напирая мясистыми листьями, они пытались проломить стекло, но это противостояние протекало беззвучно, и все застыло в осязаемо густом солнечном мареве.
– У Мориса от жары ум за разум зашел, – сказала Бланка.
– А ты придешь еще? – Отбросив с лица локоны, девочка требовательно посмотрела на нее снизу вверх. – Если он обидится, хотя сам виноват, ты не должна из-за него тоже не приходить!
– Приду.
Стены обшиты лакированными досками. На полу расползлись по мелкой белой плитке солнечные пятна. Густой золотой свет льется сверху, сквозь полукруглые окошки под потолком. Пустующая кладовка для роботов.
Морис подумал, что с кафеля и лака недолго будет смыть кровь, и от этой мысли ему стало муторно.
– Ты не стоишь ногтя того человека, о котором сейчас говорил, – негромко произнес Чеус, притиснув его к стене.
Быть битым не хотелось, но отступать и лебезить тоже не хотелось. Ага, признать свое поражение, предать свою любовь к Веронике Ло – и тебя, может быть, отпустят, не покалечив… Такой вариант вызывал у Мориса яростный протест, но в то же время противник его пугал, в этом непонятном мрачноватом гинтийце сквозило что-то смертельно опасное.
«Он не раз убивал людей», – догадался Морис.
– Вы, наверное, не знаете, в чем суть. Вероника Ло, известная топ-модель, была невестой Лагайма, а он ее бросил ни с того ни с сего, порядочные парни так не делают.
Он не пошел на попятную, продолжал отстаивать Вероникину честь, но тон был извиняющийся, как будто его тело, не желавшее получить взбучку, приняло более практичное решение, чем сам Морис, и старалось хотя бы звучанием голоса задобрить сильного противника.
– Еще разыграл какой-то спектакль с якобы похищением, чтобы ее обмануть! Так нельзя – или вы не согласны? Вероника во многих интервью об этом говорила, и я говорю то, что знаю.
– Чушь все это, – процедил гинтиец. – Ничего ты не знаешь. Не дрожи так, бить не буду, если больше ничего лишнего сдуру не ляпнешь. Одни помалкивают о своих делах, а другие вопят на всю Галактику, да еще завираются…
– Лагаймы, видимо, хорошо вам платят за службу?
Морис намеревался сказать это с иронической интонацией, но побоялся, и вопрос прозвучал едва ли не уважительно.
Он ожидал услышать что-нибудь вроде «не обижают» или «не твое дело, засранец!» – но охранник ответил:
– Я не наемник, я приблудный пес. Деньгами тут ничего не измеришь.
Говорил он спокойно, почти бесстрастно, но глаза угрюмо поблескивали из-под нависающих надбровных дуг. Мориса это пугало, Чеус напоминал ему древний паровой котел, который не взрывается только благодаря прочным стенкам, а как оно клокочет и рвется внутри – даже представить страшно.
– С Вероникой он все равно поступил нехорошо, – произнес Морис твердо, хотя и с опаской.
– Да никак он с твоей Вероникой не поступал. Даже смотреть не хотел, она сама на него вешалась, проходу не давала.