Комнаты страха
Шрифт:
Стрелки, нарисованные серебристым маркером на уровне щиколотки, в глаза не бросаются – чтобы Шоколадная Анджела не заметила, если пойдет искать. Они указывают путь наружу, к спасению, к Лейле. Главное, что к Лейле! Генри ведь пообещал, что Морис ее получит… Если для этого надо остаться в живых и привести сюда службу быстрого реагирования – он постарается, он совершит невозможное. Как будто он не метался по источившим старую скалу коридорам, а не жалея сил карабкался на неприступную кручу, на вершине которой стоит Лейла в своих серебряных сапожках и тонком, как паутинка, мерцающем кимоно.
Наконец он выбрался под открытое небо. Уже стемнело,
Зато ни намека на «торнадо». Неужели Генри действительно удалось завладеть без остатка вниманием Анджелы и та в настоящий момент слушает его, не подозревая, что один из пленников сбежал и отправился за помощью? Только бы у Генри не сорвалось… Сам он, похоже, не сомневался, что шансы есть. А что, такой может… С отчаянной завистью Морис припомнил, как Генри рассказывал свои истории – гладко, выразительно, интересно, с самоиронией, которая нисколько не принижала рассказчика, только добавляла ему обаяния. Ага, но Лейлу он все равно должен уступить, просто обязан будет уступить… А сейчас в этом царстве неправильных арок и черных столбов, отбрасывающих в лунном свете блеклые тени, среди руин каменного дворца, который на самом деле никогда дворцом не был, надо найти гравиплатформу.
Вокруг лица клубился белесый пар, натянутый до самых глаз ворот свитера покрылся ледяной коркой, открытую кожу больно пощипывало. Морис поглубже надвинул капюшон. Куртка, штаны, перчатки, ботинки – все это с подогревом, на батарейках. А еще сомневался, надевать ли термокостюм… Хорошо, что не свалял дурака.
Пока батарейки не сели, он живой.
Обрадовался. Он живой, пока Генри заговаривает зубы Анджеле. От каких хрупких, неосязаемых вещей зависят иногда жизнь и смерть… А если Генри потеряет сознание или охрипнет и не сможет больше говорить?
Платформа должна быть где-то здесь. Ее спрятали недалеко от логова медведки – значит, надо искать звериную тропу. Снег шел недолго, не могло же все без остатка засыпать… То по колено, то по пояс проваливаясь в сугробы, Морис блуждал среди каменных столбов, лихорадочно шаря по снегу оранжевым лучом фонарика. Ледяная белая луна, окруженная тусклым нимбом, наблюдала за ним сквозь прореху в небе с равнодушным любопытством. Хотелось погрозить ей кулаком, но сам понимал, что глупо.
Под пушистым снегом вроде бы проступила тропка.
При дневном свете он сразу узнал бы то самое место, а теперь приходилось заглядывать под каждый выступ, расположенный на подходящей высоте. В потемках, под холодным серебряным оком луны… Каждый раз, как он поднимал взгляд на эту луну, вспоминалась Лейла в Фата-Моргане.
Благодаря допингу сил ему было не занимать, и он упрямо продолжал обследовать ущелья, ориентируясь по собственным следам, чтобы не ходить кругами. В этом смысле хорошо, что везде лежит снег. И если бы у него всегда был такой запас энергии, как сейчас… Из-под низко нависающей глыбы торчит темный прямоугольник правильных, как по линейке, очертаний. Нашел!!!
Похоже, Анджела здесь уже побывала. Все равно придется рискнуть.
Ухватившись за кормовые ручки, он выволок платформу из-под скального козырька. Пульт в порядке, и топливо еще осталось. Зачем Анджела будет портить свое добро? Она, видимо, собиралась людей убить, а платформу после забрать.
Тестирование. Эта летающая колымага нуждается в ремонте, но еще на один раз ее хватит.
А вот это уже плохо: она подключена к дистанционке, с приоритетом, и пульт, скорее всего, у хозяйки – это значит, если Морис улетит, та в любой момент сможет перехватить управление и повернуть платформу обратно.
Можно ли это обойти?.. Правильно, способ есть.
«Прыжок».
Учился Морис посредственно и все-таки сразу вспомнил нужное.
Любое действие, совершаемое автоматом, разбито на отдельные шаги, и дистанционка может вклиниться в один из периодически повторяющихся моментов ожидания команды, но не во время выполнения очередного рабочего шага, иначе возможны сбои, чреватые аварийной ситуацией.
«Прыжок» – это когда некая операция задана компьютеру как один-единственный рабочий шаг.
Плюс: Анджела не сможет взять под контроль платформу, пока та будет находиться в воздухе.
Минус: Морис тоже не сможет управлять своим транспортным средством во время перелета. Ни совершить какой бы то ни было маневр, ни изменить траекторию, ни выбрать место для посадки – это будет самый настоящий прыжок по дуге из точки А в неведомую точку Б. Один шаг.
Все равно выбора нет. Усевшись в запорошенное снегом кресло, Морис застегнул ремни, сдвинул панель, едва не сломав – то ли примерзла, то ли ее заклинило.
Теперь ввести команды в нужной последовательности, ничего не пропустив. Ни за что бы не вспомнил, если бы не допинг… Готово. Панель на место – и нажать на «старт».
Платформа начала подниматься. Больше от него ничего не зависит. Он съежился, насколько позволяли ремни, и прикрыл лицо руками, спасаясь от ледяного ветра.
– …Я придумал себе в детстве игру, как будто за мной наблюдают, не показываясь на глаза, высшие существа, необыкновенно сильные, во всем превосходящие людей. Мне нравилось чувствовать, что я не такой, как вся остальная обыкновенная масса, потому что со временем я должен стать одним из сверхлюдей, но перед этим мне предстоит пройти множество испытаний. Драка с уличной шпаной – испытание, какая-нибудь незначительная ситуация, где надо либо покориться, либо проявить характер и настоять на своем, – еще одно испытание… За мной внимательно следят, и каждая неприятность, которая со мной происходит, – это вроде как тест или учебное задание. Зато в будущем, когда я все успешно выдержу, они возьмут меня к себе. Это как в армии: сначала ты новобранец, потом сержант, потом офицер… Понимаешь, о чем я говорю?
– Да, понимаю! – почти крикнула Анджела.
Наконец-то ей встретилась родная душа, после четырнадцати лет одиночества… Такое впечатление, что Генри не о себе рассказывает, а о ней, о Римме Кирч. Да они же внутренне похожи, как близнецы, при всей внешней разнице!
Она сидела на камне перед завалом, озаренным светом бортового прожектора «торнадо», и слушала хрипловатый, надтреснутый, но все-таки энергичный голос, доносившийся из-за груды обломков.
Акустика была великолепная – то ли щели, то ли какой-то хитрый природный фокус, и порой она улавливала другие звуки: стоны, всхлипы, шорохи. Генри сказал, что это Морис и Бланка, у них как будто серьезные переломы, да еще головы разбиты, и связно разговаривать они не в состоянии. Дигне досталось меньше, но она пребывает в глубокой апатии – сидит, подтянув колени к подбородку, и глаза совершенно пустые. Сломалась. Чего и ждать от коренной обитательницы планеты развлечений!