Конан Бессмертный
Шрифт:
Туранские латники переминались на некотором расстоянии от тронного возвышения. Два исполина-варвара стояли спина к спине: один — черноволосый и полуголый, другой — светлоголовый, в черной рубахе. Они походили на двух царственных тигров, обложенных боязливыми охотниками. Кто решится приблизиться и нанести первый удар?
— Лучники! — крикнул какой-то офицер, взявшийся командовать туранскими стражниками. — Окружить их, лучники, и расстрелять!
— Кажется, брат, это конец, — прорычал Рольф. — Эх, были бы у нас крепкие асгардские кольчуги… Что ж, мы неплохо сражались!
— А мне кажется, что
— За мной, Рольф! Подпалим шерсть вонючим шакалам! — рычал киммериец, раздавая удары налево и направо. Он неудержимо прорубался вперед; северянин прикрывал его сзади, и туранцы валились под его мечом, подобно сжатым колосьям. Глаза Рольфа горели безумием битвы, он громко и грозно, во весь голос, пел древнюю боевую песнь своего народа, и с каждой строфой падало по врагу.
Их было невозможно остановить. Мечи и копья туранцев вотще алкали их крови. Вражеская сталь отлетала от подставленных щитов; сами же варвары наносили удары с такой быстротой, что глаз не поспевал уследить. Черная рубаха Рольфа была изорвана в клочья, на теле Конана кровоточило несколько ран, кучи мертвых тел громоздились кругом — а двое друзей были по-прежнему на ногах и сражались с неослабным упорством.
Оказавшись в конце концов против одного из широких окон, Конан и Рольф последним невероятным усилием заставили солдат отпрянуть на несколько шагов прочь. Суеверным гирканцам казалось: не смертные люди противостояли им, но два стальных великана, оживленные магической силой и явившиеся совершить ужасную месть!
Конан мгновенно воспользовался их замешательством. Драгоценное стекло витража разлетелось мириадами разноцветных осколков под ударом его ятагана; открылась зияющая дыра. Два меча и щита полетели в лицо врагам. Киммериец и северянин разом взлетели на подоконник и исчезли, бросившись наружу. Подбежавшие стражники услышали лишь отзвук дерзкого смеха да плеск морских волн, разбивавшихся о скалу у подножия двухсотфутового обрыва.
— Лучники! — раздался пронзительный крик офицера. — Живо достать их! Не жалеть стрел!
Пятеро солдат, вооруженных могучими гирканскими луками, тотчас подбежали к окну. Зазвенели тетивы… Вскоре, однако, старший из лучников досадливо передернул плечами и обратился к офицеру:
— Прости, господин, но расстояние слишком велико, а лунный свет неверен. Мы не можем даже различить, где они всплыли. К тому же они все время ныряют и плывут под водой…
Офицер злобно глянул на лучника — и, делать нечего, поплелся в королевские покои. Между тем король Ездигерд вполне оправился от полученного удара, лишь на лбу белела повязка, частично скрытая тюрбаном. Офицер начал докладывать, но король, не дослушав, грохнул по столу кулаком так, что на пол посыпались вазы и кувшины вина.
— Ты посмел упустить его! Он сбежал, втоптав в грязь величие и честь Турана! У меня не солдаты, а слепые щенки — сотни не сумели справиться с двоими! Завтра же велю казнить каждого
Король даже засмеялся, предвкушая жестокую месть, и величественным жестом отпустил офицера. Тот опрометью кинулся сквозь толпу придворных, спеша исполнить приказание властелина.
Хозру-рыболов сидел на корме своей лодки, терпеливо латая сеть, изорванную огромным осетром, запутавшимся в ней в тот вечер. По счастью, яркая луна давала достаточно света, и Хозру надеялся до утра еще порыбачить.
Боги за что-то гневались на бедного Хозру: это была отличная сеть. Он отдал за нее шемитскому купцу две золотые монеты и вдобавок пообещал ему пятьдесят фунтов рыбы из первого же улова. Хозру сам понимал, что шемит содрал с него втридорога, но что он мог поделать? Рыбаку, живущему морем, нужна хорошая снасть, иначе недолго и ноги с голоду протянуть…
Конечно, хотелось бы обзавестись еще кое-чем: приодеть многочисленную семью, подновить ветхий домишко. Но все плоды каждодневных трудов съедал непосильный налог, установленный королем. Сборщики налогов без зазрения совести пускали в ход кнут. Всякий раз, когда рыбьи косяки проходили мимо сетей, на спине Хозру появлялись новые шрамы…
Подняв голову, рыбак с застарелой беспомощной ненавистью взглянул на далекий дворец. Облитый лунным сиянием, дворец высился над утесом, похожий на огромного стервятника, изваянного из золота и мраморных глыб…
Внезапно шлюпка качнулась так, что Хозру едва не вывалился в воду. Торопливо вскочив, он в ужасе вытаращил глаза при виде полуголого исполина, перелезавшего через борт. Не иначе, это злобный морской демон поднялся из неведомой глубины, чтобы пожрать тело несчастного рыбака и навек сгубить его душу!..
Тем временем жуткое видение опустилось на банку, тяжело переводя дух. У него были голубые глаза и густые растрепанные черные волосы, с которых ручьями лилась вода. Потом видение заговорило по-гиркански, и притом вполне понятно, хотя и с варварским акцентом. Хозру чуточку приободрился: согласно легендам, демоны не владели человеческой речью. Но почти тотчас же рыбака снова кинуло в дрожь: через борт полезло второе ужасное существо, на сей раз золотоволосое и в изодранной черной рубахе, но зато с широким кинжалом у пояса.
— Не бойся, приятель, — прогудел черноволосый гигант. — Мы вовсе не собираемся пускать тебе кровь. Нам нужна только твоя плоскодонка. — Он сунул руку за пояс и вынул сверкающую, украшенную бриллиантами диадему: — За это ты купишь десяток таких же корыт, если не больше. Ну что, согласен?..
У бедного Хозру голова шла кругом. Схватив бесценную диадему, он с быстротой испуганной мыши прыгнул в маленький тузик, причаленный к корме большой лодки, и погнал его прочь отчаянными ударами весел.