Конан "Классическая сага"
Шрифт:
Очнувшийся от гипнотического транса король выбрался из саркофага и поспешил плюхнуться в обычную ванну, полную чистой, благоухающей цветами воды. Он вытер лицо сухим полотенцем, а Зуландра принялся омывать губкой спину и плечи владыки. Чародей никому не позволял входить в тайные покои во время магических ритуалов, и поэтому ему приходилось собственноручно драить королевские телеса.
Нумедидес пристально посмотрел в тёмные глаза чародея.
— Ну? — резко и требовательно проговорил король. — Что у нас получилось? Перешла ко мне жизненная сила этой маленькой паршивки?
— Отчасти, — ответил колдун бесцветным голосом. — Отчасти, но… недостаточно.
Нумедидес хрюкнул и поскреб кривым желтым ногтем волосатое брюхо. Рыжеватые волосы его уже начинали седеть.
— Что ж, тогда продолжим! В Аквилонии много девчонок, которых никто не станет искать открыто, а слуги у меня верные…
— Позволь сначала поразмышлять, о повелитель. Мне придется перечесть свиток Амендараха, дабы убедиться, что причина неудачи кроется в какой-то моей оплошности, а не в противодействии высших сил. Я охотно составил бы ещё один гороскоп. В прошлый раз звёзды сулили нам неприятности…
Облачившись в пурпурный халат, монарх поднял кубок терпкого, золотистого вина, где плавали багряные бутончики мака, и осушил сосуд до дна.
— Знаю, знаю, — проворчал Нумедидес. — Неурядицы на границе, половина придворных — заговорщики… Не трусь, мой пугливый чародей! Наш королевский род уходит корнями в глубокое прошлое, он переживет ещё и твой прах.
Взгляд короля остановился, он умолк, а когда вновь заговорил, легкая улыбка играла у него на губах.
— Прах… Все прах, кроме верховной власти! — Тут он, похоже, опомнился и раздраженно бросил: — Так ответишь ты мне или нет? Нужна тебе ещё одна девчонка?
— О да, повелитель, — после минутного размышления отозвался Зуландра. — Смею полагать, я в состоянии отыскать ошибку. И тогда мы добьемся цели.
Король плотоядно ухмыльнулся и хлопнул своей волосатой лапой по узенькой спине чародея. От неожиданности колдун вздрогнул. На мгновение смуглое лицо исказилось от гнева, но тотчас злобную гримасу словно стерла невидимая рука.
— Прекрасно, господин чернокнижник! — рыкнул Нумедидес. — Сделай меня бессмертным, чтобы я правил этой страной вечно. Получишь золота сколько душе угодно. Знаешь ли, я уже начал чувствовать в себе нечто этакое… божественное. Но пока ещё не сообщил своим верным подданным.
— О, повелитель, — чародей с трудом держал себя в руках, — сейчас не время объявлять о подобных вещах. Народ волнуется. На юге и на побережье вот-вот вспыхнут мятежи. Нам надо быть…
Король отвернулся.
— Мне уже доводилось усмирять всяких мерзавцев. Поэтому и теперь сумею накинуть на них узду.
Но волнения, которые монарх, отмахнувшись, досадливо назвал «неурядицы на границе», заслуживали большего внимания. На западных рубежах Аквилонии, где страну испокон веков раздирали усобные войны и баронские распри, мятеж был не в диковинку. Издавна народ там стонал от жестокости правителей, моля о смягчении податей и налогов. Но короля мало беспокоили горести черни.
Правда, Нумедидес не настолько увлекся своими забавами, чтобы забыть о донесениях шпионов, которые представлял королю самый умный из всех сановников Вибиус Латро. Канцлер старался не упустить ни одного отчета о предводителях черни или о передвижениях богатого и могущественного графа Троцеро Пуантенского. От такого врага, как Троцеро, король отмахнуться уже не мог. У пуантенца имелась могучая кавалерия и отряды опытных воинов. К тому же подданные обожали графа и готовы были повиноваться каждому его слову.
— Троцеро, — задумчиво проговорил Нумедидес, — придется, конечно, уничтожить. Но для открытого боя он чересчур силен. Тут нужен хороший знаток ядов… Вот-вот. А мой честный, мой непоколебимый Амалиус Прокас торчит сейчас на южной границе. Ему уже не раз случалось громить наглецов, осмелившихся восстать против меня.
Холодные тёмные глаза Зуландры остались непроницаемы.
— Беда уже простерла чёрную длань над твоим военачальником. Я читаю это по лику небес. Нам надо быть осторожнее…
Монарх не соизволил выслушать чародея. Крепкий сон и бокал макового настоя пробудили плотские страсти. В гареме у короля только что появилась новая восхитительная наложница. Изощренная фантазия Нумедидеса уже принялась изобретать для женщины невиданное истязание.
— Мне пора! — бросил монарх колдуну. — Не беспокой меня, иначе гнев мой поразит тебя посильней небесной молнии. — Он ткнул в сторону Зуландры оттопыренным пальцем и издал короткий булькающий смешок. Продолжая похохатывать, король раздвинул складки пурпурной драпировки на стене и исчез за отодвинувшейся панелью. Тайный ход вел в ту часть женских покоев, которую во дворце с ненавистью шепотом называли Палатой Боли.
Колдун смотрел королю вслед, и на лице его, освещенном пламенем гигантских свечей, застыла кривая усмешка.
— О повелитель червей! — проговорил он на неизвестном наречии. — Ты во всем прав. Только перепутал роли. Во прах обратится Нумедидес, а Зуландра Тху воссядет на Рубиновый Трон. Отец Сэт и Матерь Кали помогут преданному своему сыну вырвать из тьмы неизведанного тайну вечной жизни…
Тихий голос шелестел в сгустившемся сумраке, подобно змее, ползущей по костям мертвецов.
Глава 2
ЛЬВЫ СОБИРАЮТСЯ
Далеко на юге от Аквилонии по бурным водам Западного Океана неслась небольшая галера. Корабль — по стилю аргосийский — держал курс к берегу. Там, сквозь опускающуюся тьму, пробивались огни Мессантии. Светлое на западе, зеленоватое небо знаменовало конец ещё одного дня, а над головой, предвещая восход луны, уже зажигались первые звёзды.
Возле борта, на полубаке, прикрываясь плащами от брызг, что поднимал, разрезая волны, бронзовый носовой таран, примостились семеро человек. Один из них — немолодой уже, с твёрдым лицом и спокойным взглядом — был облачен в просторные одеяния жреца Митры. Звали мужчину Декситус.